— Это кто был-то? — обрела голос я.

— Ну-у-у… — принц пожевал нижнюю губу и окончательно скуксился. — Можно я не буду тебе врать, моя королева? Мы когда-то договорились с этим… существом, что я храню ее тайну, а она охраняет отца… Я тогда еще не знал, что это отца от нее охранять надо, заразы такой.

— А других Шелоб у вас… у нас тут не водится? — это был самый насущный вопрос из той тысячи, что мне хотелось задать.

— Кто такие шелоб? Вид пауков? — хмуро поинтересовался Финлепсин

— Ну да. Особо крупный, — кивнула я, не желая вдаваться в подробности. По крайней мере не сейчас и не здесь.

— Она одна на весь свет, эта проклятая, — уверенно заявил принц.

Что ж, это обнадеживает. Не хотела бы я оказаться по колено в гигантских пауках и одновременно обнаружить, что моя команда состоит из сплошных арахнофобов вроде Чкала.

— Кого-то мне эта паучина напомнила… — задумчиво хмыкнул Гаттер. — Вот смотрел я ей в личико, смотрел и думал: где-то я тебя видел, тетя?

Конечно, в такой темноте фиг что увидишь, но я была совершенно согласна с юным Поппи: и я когда-то встречалась с восьминогой «тетей». Причем совсем недавно. Но где?

— Иди-о-ты… — проскрежетал Дерьмовый меч таким голосом, точно заржавел и рассыпался столетие тому назад. — Это же Мордевольта. Что вы думаете, она будет сидеть на гузне ровно, пока вы вокруг Галоперидола хороводы водите? Какового Галоперидола она, между прочим, надеется на себе женить?

— Мордевольта-а-а-а! — хором сказали мы с Гаттером и закатили глаза.

Так вот почему она здесь! Так вот для чего мы здесь! Полотенций дал нам ту самую бутылочку с тем самым составчиком именно из-за матримониальных намерений Мордевольты. Кажется, это отворотное зелье. Значит, Мордевольта должна его выпить и отстать, наконец, от Финлепсинова папаши! Теперь-то мы точно знаем, что нам делать!

Потуга двадцать шестая

И опять все я — принимай решение и ищи исполнителя. Совсем мои соратнички обнаглели, хочу сказать.

Я взяла у Гаттера эту склянку, открыла ее и понюхала снадобье.

— Фууу, — сказала я, скривившись как последняя квазиморда. — Да такое никто и под наркозом пить не станет. Оно, часом, не протухло? А то мало ли, просроченное, как Полотенций, он тоже не мальчик, возьмет да и не подействует. И кстати, где эта зараза-Мордевольта, которой надо влить в пасть эту помесь касторки и уксуса?

В боковом коридоре раздался дробный цокот ста сорока пар женских одиннадцатисантиметровых каблуков.

— Слиняла, — обреченно произнес Финлепсин.

— Веди тогда, Сусанин-герой, к папаше, что ли. А то мы до ужина тут проваландаемся, а у меня коронация на носу.

— А вот в Вилларибе сейчас ужин… — влез Лассаль, ууу, прожорливая скотина.

— Макароны дают. С рыбой-фиш и анчоусами в томате, — прогудела Менька.

Чкал высунулся из-за угла и посмотрел на нее голодными глазами. Менька кокетливо повела зелеными плечами и сдвинула набок ожерелье из черепов. Ну конечно, путь к сердцу Чкала лежит через холодильник. Все бы им пожрать.

— А в Виллабаджо все еще празднуют… — продолжал ныть Лассаль.

— Что именно? — Я была аллегорически раздосадована.

— Воцарение твое, — буркнул он и, демонстративно отвернувшись, стал вылизываться. Ссссс-кот. Говорящий.

Определенно настал момент для патетической речи.