— Не слышу ответа, — сказала он, заметив улыбку на моем лице.

— Полчасика, — ответила я, не зная, что он имеет в виду. Раньше он мне таких вопросов не задавал. Я только вчера ночью вернулась с очередного задания и оставалась под крышей своего дома не больше пяти часов. Весь сегодняшний день я провела за рулем и еще не понимала, устала я или нет. На это у меня просто не было времени.

— Ну что же, полчасика я тебе, пожалуй, дам, — сказал Гром. — Но не больше. Потому что сегодня тебе во что бы то ни стало нужно быть в Англии. Я ожидала чего угодно, но только не этого. Существует, видимо, у каждого человека какой-то предел, после которого он перестает воспринимать происходящее как реальность. Поэтому я приняла его слова за шутку.

— Срочно по делам в Лондон? — спросила я.

— Да, и по очень важным, — серьезно ответил он, и я поняла, что у него и в мыслях не было шутить со мной.

Я стерла с лица неуместную в этих обстоятельствах улыбку и ответила, как подобает отвечать в такой ситуации секретному агенту:

— Я слушаю.

И Гром сообщил мне то, ради чего он назначил мне эту встречу здесь, недалеко от международного аэропорта. А я-то глупая надеялась, что у нас с ним будет время поговорить по душам.

Выполняя задание, я попала в странную ситуацию — я не знала, как относиться ко всему тому, что мне пришлось пережить за последние две недели, и, действительно, хотела посоветоваться со своим мудрым и опытным товарищем. Придется отложить это до лучших времен.

Пока же мне предстояло отправиться в Западную Европу, и вот по какому поводу. С недавних пор на самых престижных аукционах стали появляться произведения русского искусства. Они и раньше там бывали, но в последнее время не проходило практически ни одного аукциона, чтобы там не обнаружилось хотя бы одного нашего шедевра.

В основном это были древние иконы или древнерусская живопись, как называют ее искусствоведы. Иконы были, стоили огромных денег, и искусствоведы ломали головы, откуда они туда поступают. А после того, как среди них стали попадаться настоящие шедевры, окончательно лишились сна, предполагая, что с молотка пошла очень крупная, уникальная коллекция, о существовании которой до сих пор никто и не подозревал.

Мне предстояло отправиться на очередной аукцион и попытаться вычислить поставщика и источник его богатства.

Наша таможня ежедневно изымает на границе большое количество икон, но Гром не исключал, что появилась мощная международная организация, которая нашла способ обходить таможенные препоны и спокойно распродает наше национальное достояние. А если это так, то давно пора в этот процесс вмешаться.

Поэтому я не без сожаления оставила свою машину в Подмосковье, уселась на заднее сиденье громовского автомобиля и через час с небольшим уже была в международном аэропорту. По дороге я внимательно изучила свои документы.

У меня снова было новое имя, новый паспорт и кредитная карточка солидного лондонского банка.

— Постарайся приобрести на аукционе что-нибудь не очень дорогое, — сказал Гром, передавая мне эту карточку. — Как знать, может быть, это даст тебе дополнительную информацию.

Я уже хотела было усомниться в своей платежеспособности, но в это время Гром сообщил, какой суммой я располагаю, и весь оставшийся путь до аэропорта я проделала с открытым ртом.