— Здорова, Костар, — ответил Люсьен. — Мои родители прекрасно себя чувствуют.

— А как вы находите нашу наследницу? — спросил Костар, с улыбкой глядя на Лили.

— Она очаровательна. Моя младшая сестра Лили и Аделаида посещали одну школу. Я здесь от имени Лили.

— Вы очень любезны, — сказал Костар, покидая столовую.

Когда дверь за ним закрылась, Люсьен, понизив голос, проговорил:

— Послушай, Лили, я взял с Уэбба слово… Он поклялся, что с тобой ничего не случится. Я все понимаю. Ты хочешь устранить последствия безрассудного поступка нашей сестры, связавшейся с Англией. Прошу не обижаться, сэр.

— Я не обижаюсь, — улыбнулся Уэбб.

— Он дал мне слово джентльмена, что в конце недели доставит тебя в Лондон. В конце недели. Ты меня поняла?

— Прекрасно поняла, — кивнула Лили. — А вот ты, Люсьен, кое-чего не понимаешь. Поэтому выслушай меня. Я отправилась в Париж по собственной воле, и мне решать, когда возвращаться в Англию. Если тебе это не нравится, то я тебя не задерживаю.

Лицо Люсьена пошло красными пятнами.

— Ты упрямая, глупая девчонка. Ведь я могу… могу…

— Что ты можешь? Сообщить обо мне властям? И 1, будешь смотреть, как меня поведут на гильотину? Неужели ты не понимаешь, что я это делаю ради нашей семьи, ради тебя, твоей жены и сыновей? Ради наших родителей. Чтобы они могли вернуться во Францию. Можешь делать все, что захочешь. — Подавшись вперед, Лили взяла брата за руку. — Твой дом здесь, Люсьен. А мой — в другом месте, и так будет всегда. Я здесь чужая и в этом похожа на Софию. Поэтому не вмешивайся в мою жизнь. Я же не вмешиваюсь в твою.

Люсьен заставил себя промолчать. Однако Лили прекрасно знала, что брат хотел ей сказать, но так и не сказал.

— Я думаю, нам пора прощаться, — сказал он.

Все встали. Люсьен пожал руку Уэббу и повернулся к сестре. Несколько мгновений он молча смотрел на нее и вдруг, заключив ее в объятия, крепко прижал к груди.

— Давно ли ты стала такой мудрой, Лили?

— С тех пор, как ты стал прислушиваться к моим словам, — ответила она, глядя на Люсьена сквозь слезы.

Лили проводила брата до парадной двери. Его уход не очень ее расстроил, но она со страхом ждала момента, когда ей придется остаться наедине с Уэббом. Поэтому она вздохнула с облегчением, увидев поднимающегося по ступеням Труссебуа.

Заметив, что гость очень взволнован, Лили поняла: он пришел с плохими новостями.

— Гм… Я рад, что вы встали так рано, — сказал Труссебуа. — Нам надо кое-что обсудить.

Лили заставила себя улыбнуться и пригласила солиситора в дом. Попросив Костара подать гостю завтрак, она проводила его в столовую. Уэбб, кивнув солиситору, бросил выразительный взгляд на Лили.

А ведь ей уже начинало казаться, что прошедшая ночь всего лишь сон.

Выпив кофе с масляными булочками, Труссебуа, откашлявшись, заявил:

— Сегодня утром меня навестил секретарь из министерства юстиции. Первый консул хочет как можно быстрее оформить ваши права на наследство. Поэтому он приказал назначить на завтра гражданское слушание.

— Гражданское слушание? Зачем? — спросила Лили, догадываясь, что Бонапарт решил как можно быстрее завладеть состоянием покойного графа.

— Вам не о чем беспокоиться, это простая формальность. Такое происходит со всеми эмигрантами, которые возвращаются в Париж и предъявляют претензии на свою собственность. Эти слушания — своего рода проверка. Только после слушаний им возвращается собственность.