Вайолетт с восхищением смотрела на Аллина, который с легкостью переходил с французского языка на немецкий, затем на венецианский диалект, когда разговаривал на станциях с различными чиновниками или торговцами. Она выразила ему свое восхищение по этому поводу, но он лишь улыбнулся.

— Это становится необходимостью, когда ни одну из стран ты не можешь считать своим домом. Венеция, возможно, более всего подходит для этой роли. У меня здесь живут родственники по материнской линии.

— Мы… ты собираешься с ними встретиться? — Она не была уверена, что уже готова предстать перед этими родственниками, кем бы они ни были.

— Только если ты захочешь, — ответил он, глядя на нее понимающим взглядом. Это тронуло ее сердце.

— Из-за отца у тебя нет настоящего дома? Аллин кивнул с отсутствующим видом.

— Значит, он был дипломатом? — полюбопытствовала Вайолетт, прикрыв глаза ресницами.

— Почему ты так думаешь? — голос Аллина звучал спокойно, но взгляд был непроницаем.

— Мне показалось, что ты связан с государственными лицами… Жил в разных странах.

Он покачал головой и улыбнулся.

— Мой отец в течение нескольких лет занимал ответственный пост, не имеющий отношения к дипломатической деятельности. Но он оставил его еще до моего рождения. А в свете меня принимают только потому, что мои предки удачно заключали браки.

— Ах, значит, все-таки из-за богатства, — подытожила Вайолетт. Ведь он говорил и вел себя так, будто деньги для него не имеют значения.

Аллин задержался с ответом лишь на доли секунды.

— Можно сказать и так.

— Поскольку доходы получаешь ты, то можно предположить, что твоего отца нет в живых?

— Мои родители ушли из жизни, как я думаю. Моя мать, бывшая оперная певица, умерла в Англии всего несколько лет назад. Мой отец отправился в длительное путешествие вскоре после моего рождения. Он должен был вернуться, но мы его больше не увидели. Некоторое время до нас доходили кое-какие слухи о нем, но потом их не стало.

Случалось, что люди исчезали в море или были убиты и ограблены где-нибудь на безлюдной дороге так, что потом невозможно было определить личность убитого. Иногда люди намеренно терялись, чтобы избежать семейной ответственности или ситуации, которую невозможно было выносить.

— Я сожалею, — с сочувствием сказала Вайолетт. Аллин улыбнулся.

— Не стоит. Это было давно.

— А твоя мать? Почему она оказалась в Англии?

— Там был ее дом, купленный для нее моим отцом. Там у нее были друзья в обществе и в театральных кругах. Она не покидала Англию, за исключением непродолжительных визитов в Италию. Понимаешь, она надеялась, что отец может вернуться.

Дрожь пробежала по телу Вайолетт, когда она подумала о смысле услышанного. Его отец увез мать из дома, разлучил ее с родными, поселил в чужой стране. Потом он покинул ее. Теперь она сама уехала с Аллином, бросив все. Оставит ли он ее столь же бессердечным образом? Может ли он так поступить?

— Не смотри так, cara, — сказал Аллин, беря ее за руку. — Я никогда не покину тебя. Но я польщен тем, что тебя это беспокоит, и мне приятно сознавать, что ты интересуешься моей судьбою и проявляешь любопытство.

Ее щеки слегка порозовели, но она не отвела от него взгляда. Тихим голосом она проговорила:

— Ты даже не представляешь, как много я хочу о тебе знать.