Кобыла пошла со двора широким шагом, схватив на пути яблоко.
Так, вот линия, пошли-ка рысью, а то к шапочному разбору приедем. Не надо сильно на дорогу лезть, люди всякие быть могут, поэтому – по кустикам, вдоль линии. Это что за… Рука вперед мыслей направляет в кювет, заворот головы и шпора роняют кобылу в овраг. Лежи, девочка, лежи, кладу руку на голову, не давая подняться. Стало светло сквозь закрытые веки…
До реки было недалеко – километра полтора. Устье Большого Зангинсана. Порог, скала, хариус. Благодать. В городах оно, конечно, паника – все тупо затариваются чем попало и линяют в туман. А смысл? Все равно случись что – выживанию лишний килограмм гречки поможет мало. Шибанет так, что дешевле сразу застрелиться. Если партизанить – так, слава богу, кой-какие заначки есть. И сейчас вот – с виду обычная тулка 16-го калибра с собой, а в рюкзаке вкладыш на 7,62 и три патрона. Больше все равно в этом месте не выстрелишь, а потом и на трофейное перейти можно…
В кармане зазвонил телефон.
– Да, алло, Смольный на проводе. Слушаю, дед. Да, понял, утром буду. Не волнуйся.
И тут ГРЯНУЛО…
Русский не умирает Он кончается Заканчивается, как роман о любви Вот они еще танцуют На террасе отеля Но ты понимаешь Осталось три страницы И все. Русский не умирает Он подходит к концу Как боеприпасы У защитников форта Кто-то говорит слово все Достаются финки И все. Русский не умирает Он просто выходит Из дома Окопа Из тела И растворяется. Все-таки лучше, если в метели.
(Стихи Юрия Смирнова ака begle)
Дети мглистых широт, горький северный эксперимент.
Мы учились любить по учебникам прошлой войны,
И на западном фронте по-прежнему без перемен.
В полночь ливень блицкригом сминает полки тополей,
Слышишь, осень нажала на кнопку звонка у двери?
Мы остались одни на огромной холодной Земле,
Значит – все, теперь можно…
ГЛАВА 1
Когда-нибудь я, наверное, подробно расскажу о днях, предшествующих Большому Песцу. Хотя кому, кроме меня самого, будет интересно читать о том беспросветном чувстве надвигающейся беды, которой ты не способен ничего противопоставить? Да и лишний раз бередить все еще не зажившие раны не очень хочется. В самом начале после переноса здорово помогала необходимость что-то делать, выживать, да и практически новое тело справлялось с приступами тоски и меланхолии собственными средствами. И только вот сегодня, когда мы преодолели очередной этап в своей эпопее выживания, что-то подсказывает мне – пусть эти записки прочтут нескоро и, скорее всего, лишь очень немногие, решение описать первые дни нашего пребывания в этом времени вполне оправдано. Пусть моих будущих читателей не удивляет форма повествования, слишком много событий на берегу бухты Хорсшу 15 мая 1790 года происходило почти одновременно в разных местах. Поэтому я буду вставлять в свой дневник не только личные воспоминания, но и эпизоды, рассказанные моими товарищами. Тем более что они достаточно красноречиво описали последний день цивилизации-2010, и сам момент прибытия в прошлое для многих из них обернулся драматичнее, чем для меня. Судьба в очередной раз решила показать свой изменчивый нрав, и нас забросило в 1790-й сразу троих в одно место. Несколько минут растерянности и не самое удачное приземление в колючий кустарник не идут ни в какое сравнение с теми переживаниями, которые достались на долю многих других попаданцев.
Выписка из штабных документов начальника штаба форта ВВВ.
Список личного состава.
1. Александр Конторович aka Дядя Саша, майор запаса, снайпер, СпН, криминалист, топограф, чертежник-конструктор.
2. Александр Кулькин aka Старый Империалист, ст. лейтенант запаса, инженер-экономист.
3. Сергей Акимов aka Кобра, майор запаса, инженер-технолог молочной промышленности. |