Хёго решил ехать на перекладных лошадях, меняя их на станциях, поэтому сегодня им надо было дойти до местечка Сангэнъя к югу от Сибуи. Оттуда он намеревался по большой дороге Ояма проехать до реки Тама, переправиться на лодке на другой берег и по тракту Токайдо ехать до Киото.

Вскоре лакированная шляпа Оцу покрылась вечерней росой. Путники, миновав зеленую речную пойму, вышли на большую дорогу, проложенную еще в эпоху Камакуры и служившую с той поры главной в Канто. Обрамленную вековыми деревьями дорогу обступили вечерние тени.

— Жутковато? — пошутил Хёго, замедляя размашистый шаг, чтобы дать Оцу передышку. — Мы как раз на склоне Догэна, знаменитом разбойниками.

— Правда?

Тревога в голосе Оцу посмешила Хёго.

— Это было давным-давно. В окрестных пещерах жили разбойники с атаманом Догэном Таро, который приходился родственником мятежнику Ваде Ёсимори.

— Лучше не вспоминать о них.

Хёго вновь рассмеялся, и горы отозвались эхом, словно напоминая ему об осмотрительности. Хёго был в веселом настроении, хотя поручение дяди печалило его, но возможность провести с Оцу несколько дней радовала его.

— Ой! — вскрикнула Оцу, отступив назад.

— Что там? — спросил Хёго, придерживая девушку за плечи.

— Там кто-то прячется.

— Где?

— У дороги сидит мальчик и разговаривает сам с собой, бедняжка.

Хёго узнал мальчика, которого видел накануне вечером в Адзабу. Иори в ужасе вскочил и, направив меч на Хёго, крикнул:

— Лис! Ты лис, вот ты кто!

Оцу тихо вскрикнула. Мальчик явно был вне себя, лицо его искажала безумная гримаса. Хёго сделал шаг назад.

— Лисы! — кричал Иори. — Сейчас я вам покажу!

Голос мальчика звучал сухо и резко, лезвие меча угрожающе подрагивало.

— Получайте! — крикнул Иори и срубил верхушку куста совсем рядом с Хёго. — Что, лис, не нравится? — тяжело выдохнул Иори и вдруг бессильно опустился на землю.

— Он одержим лисами, — обернулся Хёго к Оцу. — Не повезло мальчишке.

— Да, взгляд у него безумный и свирепый.

— Как у лис.

— Может, помочь ему?

— Лекарства от безумия и глупости нет, но попытаюсь.

Хёго подошел к Иори и строго посмотрел на него. Мальчик мгновенно схватился за рукоять меча.

— Ты все еще здесь? — крикнул он.

Не успел мальчик договорить, как откуда-то из глубины живота Хёго раздался страшный утробный рев. Иори лишился чувств. Хёго отнес его к мосту и, взяв за ноги, опустил мальчика вниз головой над водой. Очнувшись, он закричал:

— Мама! Учитель! На помощь! — Крик перешел в рыдания.

— Прекрати, Хёго! Отпусти его! Зачем быть таким жестоким, — вмешалась Оцу.

— Кажется, опомнился, — пробормотал Хёго, осторожно ставя мальчика на ноги.

Иори кашлял, его тошнило. Ему казалось, что ничто на свете не спасет его. Оцу ласково обняла его.

— Где ты живешь?

— В той стороне, — заикаясь, ответил Иори.

— В какой стороне?

— В Бакуротё.

— Это же очень далеко! А как ты здесь оказался?

— Меня послали с поручением. Я заблудился.

— Когда же ты ушел из дома?

— Вчера.

— И блуждал всю ночь и целый день? Как страшно! Куда же тебя послали?

Успокоившись, Иори ответил не заикаясь:

— В усадьбу даймё Ягю Мунэнори, владетеля Тадзимы.

Вытащив из-за пояса помятый свиток, мальчик с гордостью помахал им.

— Оно адресовано Кимуре Сукэкуро.