— Госпожа Селиванова, вы жаловались заведующему кафедрой на то, что я не умею объяснить материал…

— Не совсем так, — заюлила Ира, суетливо оглядываясь на сокурсников и ища их поддержки. — Так… кое-что повисало в воздухе.

— Ни о каком “кое-что” не может быть и речи. Я прошу вас к завтрашнему занятию выписать всё, что у вас “повисло в воздухе”, и мы обязательно с этим разберёмся. Если я не смогу ответить на все ваши вопросы, обратимся в Российскую академию наук, — не удержалась Илона от сарказма напоследок.

В аудитории послышались сдавленые смешки. Ирина метнула в преподавательницу полный ненависти взгляд, но смолчала.

С кафедры в этот день Илона и Марк ушли одновременно. Вернее, если быть совсем честной, то она тянула до последнего, придумывая себе несуществующие дела, перебирая какие-то тетради, папки и конспекты… И, только заметив, что Громов сложил бумаги в свой портфель и встал, она тоже торопливо вскочила.

Илона не навязывалась, нет. Но всё-таки в коридоре, когда Астаров окликнул Громова, чтобы что-то сказать ему напоследок, и Марк чуть поотстал, она тоже слегка замедлила шаги.

Илона понимала, что все эти глупые женские уловки шиты белыми нитками, и это он — мужчина! — должен сейчас догонять её, волнуясь, что она убежит, а не она — замедлять шаги в ожидании, но… ничего не могла с собой поделать.

Он настиг её уже на крыльце.

— Вы на общественном транспорте добираетесь, Марк Александрович? — спросила она беззаботно, стараясь не выдать своего откровенного любопытства относительно места его теперешнего проживания. Она звонила родителям на дгях и окольными путями пыталась выяснить, кто живёт в квартире Громовых, но они сказали, что там по-прежнему обитает всё та же престарелая тётка.

— Да, личным ещё не успел обзавестись, — отозвался он. — А вы?

— Я пешком хожу. Тут недалеко… — Илона улыбнулась и, не вытерпев, всё-таки полюбопытствовала:

— А почему вы в своей квартире не живёте?

— Пока снимаю, а там видно будет, — отозвался он спокойно. Илона подумала, что, возможно, ему больно было бы оставаться в том месте, где всё напоминает о родителях.

— А вы, Илона Эдуардовна? — было что-то смешное и трогательное в том, как он послушно и деликатно “выкал” ей, как бы принимая навязанные ею правила игры. — Вы, наверное, из нашего старого дома тоже давно переехали?

— О да, конечно, — ответила она. — Я сразу после института вышла замуж, мы купили свою квартиру… Муж умер несколько лет назад, — добавила она поспешно.

Марк ободряюще сжал её локоть.

— Мне очень жаль…

Илона кивнула.

— Спасибо. Внезапная смерть… тромб оторвался. Ну, а что вы? Не женились там, в Питере? — спросила она как можно равнодушнее.

— Был женат. Сейчас в разводе, — сухо ответил Марк.

— Значит, вам нужно озаботиться поиском постоянного жилья, — заметила Илона и тут же, спохватившись, прикусила язык. — Если вы, конечно, собираетесь остаться здесь надолго… — добавила она тихо, чувствуя дикую неловкость.

Боже, она же совсем ничего не знает о его планах. Может, он и не хочет задерживаться в этой провинциальной трясине. Поработает с годик — да и слиняет обратно в свою северную столицу…

— Да, я собираюсь остаться здесь надолго, — ответил Марк таким тоном, что стало ясно: больше никаких личных вопросов он не потерпит.

— Марк Александрович! — послышался голос заведующего кафедрой. Он догонял их от крыльца, ловко и грациозно, как олень, перепрыгивая через небольшие лужи.