Никита сгреб со стола Верины фото и засунул их в одну из папок, которую поставил на стеллаж среди прочих таких же. Отработанный материал.

Прощай, Вера! Тебе не повезло, но ты сама во всем виновата! И хорошо, что ты это понимаешь!

День выдался жарким, но здесь, в этой хрущобе, похожей на медвежью берлогу, было прохладно и сумеречно. Огромные деревья затеняли солнечный свет, на стенах в крохотной кухне, выкрашенных зеленой масляной краской, виднелись капельки воды. Казалось, сами стены этой квартиры плачут. Хотя глаза ее владелицы были абсолютно сухими.

Вчера они почти не говорили. Вера безумно устала, она хотела лишь одного: выспаться. Долго объяснять, кто она такая, не пришлось.

– Алмазова, знаю, – кивнула Танина мама. – Дочь мне писала. Располагайтесь в маленькой комнате и отдыхайте. Я вас не побеспокою.

Никаких ахов-вздохов и никаких слез. Хотя Вера была готова к истерике и бесконечному потоку воспоминаний: «Моя бедная Танечка, когда она была маленькой…» Ради возможности воспользоваться этой перевалочной базой, чтобы отдохнуть и прийти в чувство, Вера приготовилась терпеть.

Но терпеть ей не пришлось. Она, к своему удивлению, сладко уснула и проспала почти до полудня. Потому что солнечный свет не беспокоил и не докучала жара. Когда Вера вышла в большую комнату, Танина мама сидела в старом кресле с облупленными ручками перед телевизором. Звук был выключен, пожилая женщина безучастно смотрела, как миловидная дикторша на экране шевелит губами.

«Как же мне будет тяжело, – с тоской подумала Вера. – Она, похоже, сумасшедшая».

Вера понятия не имела, как приступить к делу. О Клавдии Ивановне она знала все и ничего. Подробности биографии и даже страшную семейную тайну. И не представляла, как Танина мама прореагирует на просьбу нежданной и незваной гостьи. Точнее, на последнюю волю своей покойной дочери, ее завещание, письменных доказательств существования коего не существует.

– Я схожу в магазин? – спросила Вера.

Клавдия Ивановна безучастно кивнула.

– В аптеку зайти? – на всякий случай поинтересовалась гостья. Пожилые люди постоянно от чего-нибудь лечатся. Это, собственно, и есть их основное занятие после выхода на пенсию. Поэтому люди деятельные на заслуженный отдых не спешат: закончится работа – начнутся болезни. Таниной маме, уже лет десять как безвылазно сидящей дома, недавно исполнилось шестьдесят пять. Вера была ровно на двадцать лет моложе, хотя, поставь их рядом, никто бы этого не сказал. Они выглядели почти как ровесницы.

Клавдия Ивановна встала и молча протянула Вере рецепт.

– Деньги у меня есть, – поспешно сказала Алмазова и вышла из этой заплаканной сумеречной квартиры в загаженный бомжами и животными подъезд.

«Надо бы мусорное ведро выбросить», – подумала Вера, почувствовав вонь. Всего лишь напоминание о такой же вони, от которой, в отличие от этой, можно избавиться. Никакой брезгливости. Люди очень быстро приспосабливаются к новым условиям: то, что еще вчера казалось абсолютно неприемлемым, при иных обстоятельствах воспринимается – как норма жизни. Остается лишь сожаление о том, что прежняя жизнь не ценилась по достоинству.

«И чего мне не хватало?» – не раз с тоской думала Вера, глядя в крохотное зарешеченное окошко на кусочек синего неба.