Тео старался говорить как можно тверже и даже с угрозой. И это получилось ровно до того момента, пока, к его ужасу, незнакомец в белом не втянул ноздрями воздух и не облизнулся. Язык у него оказался раздвоенный. Продолжая принюхиваться, человек (или что-то похожее) сделал несколько вроде бы неторопливых шагов и потер руки.

Тео снова попятился. Докричаться до папы с любимым разделочным ножом было проблематично, звать маму — бессмысленно. Под рукой не было совсем ничего тяжелого или острого. А незнакомец по-прежнему приближался. Теперь Тео отчетливо видел, что собранные волосы извиваются, как змея, приметившая ужин: кролика или мышку. Быть кроликом, а тем более мышкой, не хотелось.

Решение появилось моментально: около дома росли относительно мягкие кусты. Тео, не следя больше за перемещениями незнакомца, вскочил на подоконник и, уцепившись за него руками, повис. Но разжать пальцы он не успел: его схватили за запястье и резким движением затянули обратно.

На секунду Тео снова зажмурился. Открыв глаза, он увидел прямо перед собой лицо незнакомца. Тот, продолжая одной когтистой лапой держать мальчика, невозмутимо жевал ягодный пирог. От куска, зажатого во второй руке, осталась только половина.

— Сумасшедший, — наконец изрекло довольное чудище, облизывая испачканные губы. — Не встречал мальчиков, которые с таким увлечением скакали бы из окон. Хотя я вообще не особо часто встречал мальчиков.

— Не хотел, чтобы мной поужинали, — пробурчал Тео, пытаясь выдрать свою руку из цепких и горячих как грелка пальцев.

Чудище выпустило запястье мальчика, комнату заполнил смех:

— Ну ты… я не питаюсь детьми! И не детьми тоже. — Монстр скривился. — Зато готовят у вас, мм… А можно, я возьму еще? Понимаешь, в марке оголодаешь и не так. Ненавижу эти завихрения королевские… Лучше бы заковали в колодки, бросили в подземелье, да что угодно.

— А чая… хотите? — предложил Тео. Он не особенно старался скрыть облегчение.

Посвистывая, незнакомец уже направлялся к тумбочке, где остался поднос. Усевшись и непринужденно пододвинув к себе пирог, он полюбопытствовал:

— А ты не любишь сладкое?

— Не хочу есть. — Мальчик отвел глаза.

По физиономии незнакомца было видно: он не прочь спросить что-нибудь еще, и Тео поспешно задал вопрос первым:

— Так вы кто?

— Я Альто, почтовый дракон-оборотень, — представились ему с набитым ртом. — А ты?

— Тео.

— И это все? — Альто шумно отхлебнул из чашки, не переставая внимательно разглядывать мальчика.

— Хм… а ты точно человек из обычных? Не похож… мне не так описывали… — помолчав немного, подытожил дракон.

— Почему это? Какими мы должны быть?

— Ну… — Альто почесал затылок и щелчком прогнал от своего заостренного уха кончик хвоста: — Вы же пугаетесь и вопите: «Чудовище-чудовище…» А ты молча попытался выпрыгнуть из окна. Сколько тебе лет?

— Почти тринадцать.

— Точно странный. Вы же в этом возрасте нервные!

— Не замечал.

— И диковатый. И необщительный. И…

— Если бы я вас ждал, непременно бросил бы вам в голову что-то тяжелое, — вежливо перебил его Тео. — Но вы пришли как-то неожиданно.

Дракон внезапно засмеялся, качая головой:

— А можешь говорить мне ты? Так ведь куда удобнее хамить.

— Я не люблю хамить.

Альто отложил надкушенный пирог и, подперев подбородок, в упор уставился на Тео:

— Что ты кислый-то? Я думал, будет весело.