Людей как магнитом притягивали к нему слухи, которые он не уставал опровергать и которые брались неизвестно откуда. Похоже, источником служили сами опровержения.

Молва наделила его способностями экстрасенса, унаследованными якобы по линии матери, чья семья, по словам Дирка, жила хоть и в Трансильвании, но в цивилизованном ее уголке. Строго говоря, он ничего не утверждал, а лишь называл все слухи абсолютной чепухой и упорно отметал все предположения, что среди его родни есть летучие мыши, угрожая судебным преследованием каждому, от кого услышит эти злобные выдумки. Тем не менее одеваться он предпочитал в широкое кожаное пальто, а у себя в комнате установил тренажер, предназначенный будто бы для лечения спины. В любое время дня и — что характерно — ночи его могли застать висящим на снаряде вниз головой, при этом он решительно отрицал какие бы то ни было ассоциации с летучими мышами.

С помощью стратегически грамотно построенного опровержения самых невероятных и фантастических слухов ему удалось завоевать себе славу экстрасенса, оккультиста, телепата, колдуна, ясновидца и психосассической летучей мыши-вампира.

Слово «психосассическая» он выдумал сам и сам же категорически отрицал, что оно вообще имеет хоть какой-то смысл.

А еще Дирк постоянно был на мели. Но однажды все изменилось.

Начало переменам положил доверчивый паренек по фамилии Мендер. За эту доверчивость Дирк его, наверное, и выбрал в соседи по комнате.

Стив Мендер заметил, что Дирк, завалившись спать пьяным, разговаривает во сне. Да не просто разговаривает, а бормочет что-то вроде: «Открытие торговых путей… бу-бу-бу… как решающий фактор развития империи… хр-р-р… фьюить… Раскройте тему».

Услышав это впервые, Стив Мендер как ужаленный подскочил в кровати. Второй год обучения близился к концу, на носу — экзамены, а бормотание Дирка поразительно напоминало вопрос из билета по истории экономики.

Мендер на цыпочках подкрался к Дирку и, затаив дыхание, слушал, однако, кроме нескольких несвязных фраз вроде «земля Шлезвиг-Гольштейн» и «франко-прусская война», которые Дирк пробубнил, зарывшись лицом в подушку, разобрать ничего не удалось.

Тем не менее новость распространилась быстро и незаметно, как лесной пожар.

Весь следующий месяц Дирк был нарасхват: его приглашали в гости, кормили и поили вином в надежде, что во сне он выдаст хоть немного еще экзаменационных вопросов. Как ни удивительно, чем вкуснее была еда и изысканнее вина, тем реже он засыпал лицом в подушку.

Дирк обернул себе на пользу якобы открывшиеся способности, даже не притязая на их наличие. Услышав истории о своем предполагаемом даре, он скептически смеялся, а порой даже выходил из себя.

Вдобавок ко всему, хоть сам он это и отрицал, во сне Дирк слышал какие-то мелодии, а спустя две недели кто-то вдруг превращал их в очередной музыкальный хит. Впрочем, организовать это нетрудно.

Дирк не прилагал почти никаких усилий к распространению мифов о себе. По натуре он был ленив и, ничем себя не утруждая, лишь позволил доверчивым людям делать всю работу за него. Лень — вот на чем все держалось. Обоснуй он свои сверхъестественные способности подробно и тщательно, у окружающих возникли бы подозрения, и они потребовали бы объяснений. Зато чем туманнее и расплывчатее были его «предсказания», тем охотнее люди ему верили и предавались пустым мечтам.

Со стороны казалось, что Дирку от всего этого нет никакой пользы. В действительности же, если взять да подсчитать, для любого студента ежедневно угощаться за чужой счет еще как выгодно.

Но опять же, разумеется, он сам никогда не признавал свои способности — наоборот, все решительно отрицал.