— Скажи, а что с теми насильниками стало? На них завели уголовное дело? — поинтересовалась я.

— Что? — встрепенулся Вольдемар, которого я оторвала от каких-то размышлений. Я повторила вопрос. — Не завели. Наташа не писала заявление, ей не до того было, а родители и не настаивали. Сама понимаешь, никому не хочется, чтобы посторонние люди копались в этом грязном белье. Да и без толку все это! Как выяснилось, все трое — сынки ваших чиновников. Они наверняка откупятся.

— То есть Тимофей Михайлович решил спустить все на тормозах? — провокационно осведомилась я.

— А тебе-то что?

— Просто я — за справедливость!

— Ну да, ну да, я так и понял, — саркастически усмехнулся Пашутин.

— Помнишь, ты меня спрашивал, был ли наказан убийца моего отца? — спросила я.

— Нашего с тобой отца, — поправил меня Вован, но я проглотила его замечание.

— Так вот, он был наказан не сразу, а через четырнадцать лет.

— Ни фига себе! Как же такое получилось?

— В городе объявилась мисс Робин Гуд, которая карает тех, кого нельзя достать законным путем. Я узнала о ней, нашла выход на нее и сделала заказ. — Я решила ответить откровенностью за откровенность, правда, немножечко все-таки слукавила, умолчав о том, что я и есть та самая мисс Робин Гуд.

— Так это киллерша? — предположил Пашутин.

— Разве я сказала, что Синдяков был убит? Он в психушке.

— Он что, на самом деле слетел с катушек или его просто изолировали от общества? — заинтересовался Володька.

— Слетел, но сначала потерял все, что имел: молодую жену, состояние, сыновей, а потом и психическое здоровье.

— Стесняюсь спросить — а жену и сыновей этого Синдякова она все-таки убрала?

— Ну что ты, они сами отстранились от него, поскольку, разорившийся и начинавший выживать из ума, он стал помехой для близких. Крыша у него ехала-ехала, пока ее напрочь не снесло. Врачи говорят, что обратно ее уже не вернуть.

— Это сильно! — впечатлился Вольдемар. — Надо дядьке рассказать про эту мстительницу. Между нами говоря, он сам как-то пытается наказать тех парней, но у него руки коротки.

Мой расчет оказался верным: за одним откровением последовало другое, затем — третье… Кто бы мог сомневаться, что Чурков станет мстить за родную дочь! Но способен ли он на серьезные дела, а не только на мелкие подставы, типа доноса на свою сотрудницу в отдел кадров перед очередной волной сокращений?

* * *

Мы ехали по Казачьей улице. До дома, в котором проживал Чурков, оставался один квартал. Я невольно обратила внимание на старика в молодежной кепке, идущего по тротуару нам навстречу, и замедлила скорость.

— Вова, глянь-ка, это случайно не твой дядька? — Я кивнула налево.

— Вроде он… Интересно, что это он мою бейсболку надел? — Пашутин оглянулся, пытаясь разглядеть своего родственника в заднее стекло.

Я тоже поглядывала в зеркало заднего вида, поэтому обратила внимание, что Михалыч то и дело останавливался — около афиши, у входа в магазин, на остановке…

— По-моему, он за кем-то следит, — высказалась я, притормозив на красный сигнал светофора.

— Похоже на то.

Загорелся зеленый свет, но, вместо того чтобы ехать прямо, я развернулась и покатила в обратном направлении.