|
- Двадцать шесть, - уточнил Иван Григорьевич, - двадцать пять лет, как мы с тобой познакомились, но ведь это не партстаж, так что не молодись. Она засмеялась. - Да, ты прав, - и снова погрустнела. - Иван, ты помнишь Павла Родионова, он тоже был в Лондоне? Я не хотела тебе рассказывать даже. Приезжаю в Казань, выступаю, в первом ряду сидит - кто бы ты думал? - Пашка. Улыбается мне, сколько лет не виделись. Я талдычу по своей бумажке и вижу что Павел мой опустил глаза. Ему стало стыдно за меня. И после лекции он ко мне не подошел, дал мне понять, что ему и так все ясно про меня... Я тогда в гостинице всю ночь не спала. Знаешь, это было последней каплей. Родионова Иван Григорьевич прекрасно помнил, он даже когда-то ревновал Ашхен к нему. Пашка тоже учился на медицинском факультете, кончались лекции, и он провожал Ашхен до дому. Не изредка, а каждый день увязывался за ней. Иван Григорьевич как-то увидел их вместе: идут, смеются. Ашхен тоненькая, двадцать один год всего. Но потом они поженились, и эти провожания кончились сами собой. Была она из богатой армянской бакинской семьи, ушла в революцию, примкнула к большевикам, порвала с родителями, отчаянная, бесстрашная, истово служила революции. Умница, знала три языка и Ивана Григорьевича натаскала, день они разговаривали на немецком, день на французском, день на английском. Работала с Литвиновым, перевозила в Россию нелегальную литературу воевала в гражданскую войну начальником политотдела армии, болела сыпняком. Еле спас он тогда ее, еле спас... Словом, типичная биография кадровой большевички-подпольщицы. Теперь мотается по стране с лекциями. Но если стало невмоготу, тогда действительно надо искать другую работу. - Может быть, тебе перейти к Литвинову, тем более с твоим знанием языков? - Нет! - категорически отказалась она. - Эту политику я проводить не буду. Литвинов пассивен, а куда ОН ведет дело, я вижу. - Двадцать пятого июля откроется VII конгресс Коминтерна, - сказал Иван Григорьевич, - я думаю, мне следует отправить свою докладную. Она резко повернулась к нему. Глаза округлились. - Это будет стоить тебе головы! - Но если так рассуждать, Ашхен... Она перебила его: - Все так рассуждают. И правильно рассуждают. Упустили время, дорогой! Вы все думали о том, как бы кого не допустить до власти: Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина. И только ОН один думал о том, _как самому взять_ власть. И взял. И уничтожит всякого, кто встанет на его пути, - встал хоть раз на ЕГО пути, будешь уничтожен. А ты никогда ни в каких оппозициях не состоял, у тебя в этом смысле чистейшая биография. И не подставляйся сам под удар. Сейчас с НИМ ничего нельзя сделать. Надо ждать. - Чего? - Краха его политики. - Но тогда будет поздно. - Нет! Если партийные кадры сохранят себя, не будет поздно. |
