«К чему он клонит?» — подумал Логан.

— Я храню память о своем народе, но лучше всего я помню маленькую девочку, которая тоже лежит здесь. Я встретил ее в этом парке почти сто лет назад, когда я был немного помоложе, — Два Медведя ухмыльнулся. — Нест жила в доме у входа в парк. Она дружила с сильвэнами, которые присматривали за парком. Парк представлял собой площадку для ее игр. Здесь она была счастлива как нигде более. Ее везде сопровождало одушевленное создание — огромный волк, порождение магии. Он, как оказалось, являлся ее частью. В этой девочке равномерно уживалось плохое и хорошее. Она оказалась самой значительной личностью своего поколения, но когда я встретил ее, она была еще только маленькой девочкой.

Индеец вопросительно приподнял бровь:

— Ее звали Нест Фримарк. Ты слышал о ней?

— Нет.

— Я нашел ее первым, но двое других также ее разыскивали. Один был Рыцарем Слова по имени Джон Росс, другой — демоном. Один пришел, чтобы спасти ее, другой — чтобы разрушить. Она обладала великой магией, Логан. Она являла собой тот стержень, на котором держалось будущее всего мира. Благодаря тому, чем она была и что могла сделать, она была способна изменить ход истории. Но Нест Фримарк ничего этого не знала. Часть правды, часть истинного положения вещей приоткрылась перед ней в последующие пятнадцать лет — но всю правду она не узнала никогда.

— Почему она была так важна? — Логан краем глаза заметил парочку пожирателей, прячущихся на ветвях деревьев, но не позволил себе отвлечься. — Мы здесь из-за нее?

Два Медведя кивнул.

— Она покоится на кладбище, на вершине холма, что находится позади могил моего народа. Прошло много времени с тех пор, как она покинула этот мир, но ее наследие живет в виде ребенка, рожденного осенью тридцатого года ее жизни. Это было ее единственное дитя, она даже не понимала, кого произвела на свет. Дитя — порождение магии, создание, обладающее великой силой, ее дар миру, в котором мы теперь живем. Потому что это лучшее, на что мир может надеяться.

— Теперь это должно быть весьма пожилое дитя, — заметил Логан.

— Почти восемьдесят лет прошло, но оно — все еще дитя. Это не человеческое дитя — по крайней мере, в том смысле, как мы это понимаем. Оно начало жить как странствующий морф, создание очень сильной дикой магии. Морфы могут приобретать любой объем и принимать любую форму, дважды никогда не превращаясь в одно и то же. Только часть морфов доступна людскому взгляду, большинство — как слабый свет, который невозможно различить. Но Джон Росс поймал одного из них на побережье Орегона и, после того как морф прошел через ряд изменений и принял форму маленького мальчика, он взял его с собой в город, чтобы найти Нест Фримарк. Выяснилось, что предназначение морфа — стать ребенком Нест, зародившемся в ней после схватки, которая унесла жизнь Джона Росса. Морф пришел к Нест Фримарк в одном облике и возник заново в другом. Только она знала его природу и его тайну. Только она знала, кем он был на самом деле.

Два Медведя помолчал.

— Зная, кем он был, Нест Фримарк охраняла его от остального мира, по большей части живя в одиночестве. Он какое-то время оставался с ней — мы не знаем точно, как долго это продолжалось, — а потом исчез. Я ждал, что он появится вновь, но этого не случилось. К тому времени мир стал скатываться в анархию, и семена Великих Войн дали ростки. Я разыскивал мальчика, но безуспешно; где бы он ни был, он хорошо спрятался. Очень немногие могли спрятаться от меня, но этот сумел. Я не мог идти по следам его магии, потому что не мог определить, кем он был. Магия каждого странствующего морфа, как и сам морф, непохожа на какую-нибудь другую. Дикая магия непредсказуема, она может обернуться и злом, и добром.