А вот Хрипунов следовало опасаться. Они были из тех, кто причиняли боль, ранили, а при случае и убивали.

Где-то вдали раздалось резкое металлическое лязганье, и Призраки замерли — все как один. Несколько долгих минут прошло в полном молчании, пока не стихло эхо. Ястреб взглянул на стоящих на концах Т-перекладины Ягуара и Медведя. Первый — стройный и мускулистый, с кожей черной, как головешка, второй — большой, мощный парень с бледным лицом и белыми как снег волосами. Оба они были настоящими, сильными бойцами. Ястреб доверял им защиту остальных. Они имели при себе проды — электрические шокеры, удар которых мог сбить с ног и обездвижить даже Ящерицу.

Ягуар перехватил взгляд Ястреба, его лицо оставалось спокойным. Он сделал круговое движение рукой, обводя окрестные здания, и отрицательно покачал головой. Оттуда, где он стоял, не было видно ничего подозрительного. Медведь кивнул, соглашаясь. Ястреб выждал еще несколько минут, после чего дал сигнал продолжать.

За два квартала до Молотобойца, на перекрестке Первой Авеню и Сенека, движение слева вновь заставило Ястреба замереть. Из темной утробы гаража, пошатываясь, вылезла огромная Ящерица, ее голова была запрокинута назад, а одежда изорвана в клочья. Она стонала и двигалась вдоль улицы по направлению к ним, но как-то хаотично и бесцельно. Кровь сочилась из множества ранок на толстой чешуйчатой коже. Когда она приблизилась, Ястреб увидел, что глаза ее выдавлены.

Она выглядела так, словно попала в мясорубку.

Ящерицы, Кроты и Пауки были мутантами — людьми, чья внешность изменилась из-за продолжительного или чрезмерного воздействия радиации или химикатов. Кроты жили глубоко под землей, и изменения коснулись в основном их костной структуры. Пауки обитали в зданиях, они были небольшие и юркие, с приземистыми телами и длинными конечностями. На открытом пространстве улиц сумели выжить только Ящерицы, их кожа стала похожей на кожу рептилий, черты лица сгладились или вовсе стерлись. Ящерицы были сильными и опасными, и Ястреб не мог сообразить, кто мог сотворить такое с этим существом.

Неслышно подошел Ягуар.

— Ну и что мы делаем? Дожидаемся, пока эта тварь полезет к нам обниматься? Давай-ка линять отсюда, Пташка!

Ястреб терпеть не мог, когда его называли Пташкой, но Ягуару рот не заткнешь. Задиристость составляла неотъемлемое свойство его натуры.

— Брось! — уже резко сказал Ягуар, поскольку не получил немедленного ответа. — Идем!

— Мы не можем оставить ее здесь. Ей очень больно. Она умирает.

— Это не наши проблемы.

Ястреб взглянул на него.

— Это Урод, парень! — прошипел Ягуар.

Медведь и девочки выстроились рядом. Их лица были влажными, а в волосах блестели капли дождя. Изо рта шел холодный пар. Дождь превратился в морось, накрыв город саваном тумана, все вокруг излучало мерцающий свет, как во сне. Все молчали.

— Ждите здесь, — сказал наконец Ястреб.

Ягуар зашипел ему в спину что-то нечленораздельное.

Ястреб оставил сбившихся в кучу ребят посередине улицы и пошел к раненой Ящерице. Она была мускулистой и большой, больше шести футов, а Ястреб — худощавым и невысоким, и рядом с Ящерицей он ощутил себя чуть ли не карликом. Обычно Ящерицы не стремятся причинить кому-либо вред, но эта, видимо, уже настолько обезумела от боли, что могла не сознавать, что делает. Надо было действовать быстро.

Он сунул руку в карман и извлек «гадючье жало». Разорвав упаковку, Ястреб направил оружие в сторону шатающейся и волочащей ноги Ящерицы, которая слепо поворачивала голову из стороны в сторону, словно нащупывая путь. Приблизившись, Ястреб смог оценить объем повреждений, нанесенных ей, и удивился, что она вообще еще может двигаться.