Дмитрий Вересов. Дети белых ночейЛенинградская сага – 1
Пролог
Камень проблескивал одинокой огненной искрой. Казалось, что под его округлой, цвета темной крови, поверхностью что-то происходит. Массивные серебряные кружева образовывали четырехзубую коронку, что и держала сам камень.
– То, что вы разглядываете, маэстро, весьма и весьма недурно! – К Бенвенуто подошел сам хозяин. – Очень недурно! Вам нравится? У этого камня есть история. Не желаете ли узнать?
– О, да, сеньор!
Лавка Тьерино слыла одной из самых богатых во Флоренции. Богатой не только товаром, но и клиентами. Те покупали и заказывали у Тьерино драгоценности на все случаи их богатой жизни. Взорам состоятельных флорентийцев были представлены тут не только прекрасные изделия мастерских Тьерино, но и привозные украшения из других стран Европы, Азии, Индии и входящей в моду дикой России. Особенно ценились уральские самоцветы. Алмазы из северной Сибири стоили дороже африканских, поскольку были прозрачней. Да и сами российские ювелиры, с легкостью освоив тогдашние вкусы Европы, могли кое-кого поучить. Был у Тьерино и скупщик. Он разыскивал по Флоренции и окрестностям всяческие украшения. Покупал их по весьма сходным ценам у мелких торговцев, трактирщиков – словом, у тех, с кем могли расплатиться драгоценностями. Порой попадались весьма интересные экземпляры. Иногда очень старой работы. Как вот это кольцо из серебра с черным гранатом кабошоновой огранки, что разглядывал сейчас один из покупателей. Покупателем был известный в ту пору скульптор Бенвенуто Альдоджи, получивший заказ на несколько копий античных скульптур от одного вельможи из России. Ему предстояло выполнить их с имеющихся оригиналов, но используя новых натурщиц. – Кому же суждено носить этот редкий камень? – Редкой красавице, дорогой Тьерино. Редкой. – Прошу прощения, но кто же она? Вы же не станете скрытничать... – Не стану, мой друг. Вот только в размере я не совсем уверен. Не могли бы вы подготовить для меня лекало? – Вашему-то глазомеру и лекало? Доверьтесь своим глазам, сударь,– и хозяин недвусмысленно подмигнул скульптору. – Сейчас мне бы хотелось, чтобы было не на глаз, а в точности, чтобы это кольцо мягко и крепко сидело на ее мраморном пальчике. – Мраморном? Боюсь, не совсем вас понимаю, маэстро. – Ах, простите. Я под мраморностью имел в виду свойства ее кожи. Взор Бенвенуто слегка затуманился. Он вспомнил, как его поразил вид просвечивающих на солнце пальчиков застывшей в изящном развороте кисти Бьянки. Случилось это, когда она пришла к нему в мастерскую в первый раз. Она была не натурщица, нет. Пришла с заказом от своей семьи, и, судя по ее виду,– семьи аристократов. Он усадил ее в кресло и попросил поднять руку. Потом попросил повернуть ее ладонью к нему. Слегка. Тогда ему показалось, что рука... мраморная. Она смотрела на него, ничего не понимая, а Бенвенуто тем временем влюблялся. – Так что, могу я получить лекало, дорогой Тьерино? – Ну разумеется. Массимо принесет его вам к вечеру. – Пусть оно будет выглядеть чем-то вроде насеста для небольшой птицы. Ради сюрприза я разыграю комедию. – Птицы? Как оригинально. И как тонко придумано. Да, жаль, что вы не у меня работаете. Тогда бы моя скромная лавка могла стать торговым домом, дорогой маэстро. Тьерино смотрел на Бенвенуто с восхищением и завистью. Он понимал толк в красоте и изяществе, но сам не мог создать ничего, кроме процветающей торговли. – Спрячьте кольцо и пришлите мне вашего посыльного. Сколько, кстати, я буду должен вам, сударь? – Если кольцо не придется подгонять, то... Давайте решим это после примерки. |
