За ее спиной слышался вкрадчивый ритм джазовой мелодии Телониуса Монка или Хэмптона Хейвза, за ее спиной все было погружено в дымный сумрак, безразличный к тому, что происходило вне его, слышалось ленивое позвякивание льда в стаканах с виски и смех, фальшивое мурлыканье яркой блондинки в пурпурном платье, треск карточной колоды в пальцах высокого негра в темно-синем костюме, за ее спиной висел густой запах тел, смешанный с ароматом духов… И в то же время всю ее окутывал чистый, нежный запах, наплывающий откуда-то сзади, казалось поднимающийся из таинственных глубин неведомого и невидимого измерения, где существовал неуловимый мир с благородным рыком львов, потрясающим безмолвие бархатно-черной ночи, с вознесенной ввысь величавой вершиной Килиманджаро, всю ее, словно блистающим плащом из призрачного тумана, окутывал дивный, благоуханный и целомудренный запах, о чем она и не подозревала, стоя напротив Малони, легко касаясь дверного косяка тонкой рукой с бронзовым отливом и приветливо улыбаясь ему. Экзотическим красавицам, подобным этой улыбчивой незнакомке, он посвящал сонеты, в которых писал о волшебном аромате, выдающем их неслышное приближение.

— Ну, заходите же, милый, пожалуйста, — сказала она, повернулась и направилась в комнату.

Он последовал за ней, предварительно заперев дверь, преграждая доступ Лу и Фрэдди, метко стреляющему К., Вонючей Трубе Крюгеру, воспоминанию о Мерили, интересу к тайне пиджака.

Все это он отринул от себя, словно обернулся в теплый защитный кокон, и с восхищением смотрел на плавно покачивающиеся бедра девушки в узком платье от Риччи, когда она шла перед ним через комнату.

Она грациозно повернулась, подняла руку и помахала в воздухе тонкой кистью, привлекая внимание своих гостей, после чего сообщила:

— Этот парень живет внизу. Он не может из-за нас уснуть.

— Так дай человеку выпить! — сказал кто-то, и Малони подумал, ну вот, опять выпить!

— Это у вас случайно не дырка от пули на рубашке? — спросила девушка — Да, — сказал он. — Но как вы догадались?

— Если вам хоть раз приходилось видеть дырку от пули, — сказала она, — вы ее всегда определите Садитесь и расскажите мне, как это вас угораздило получить ее.

Он опустился в кресло рядом с окном, за которым на фоне великого сияния Манхэттена мерцали огнями жилые кварталы Куинса: ведь была ночь накануне уик-энда, и люди могли наконец расслабиться. А девушка присела рядом на подлокотник кресла в своем узком шелковом платье от Риччи, оказавшись совсем рядом с его плечом, и он ощущал исходивший от нее сильный дурманящий аромат, так что ему и не нужно было пить виски, стакан с которым кто-то сунул ему в руку.

— Понимаете, я чистил свой револьвер… — начал он.

— Ах, вот как! Вы чистили свой револьвер, — сказала девушка.

— Да, и он вдруг выстрелил.

— Вам следовало быть более осторожным, — сказала девушка. — За вами гонятся копы, верно?

— Да, — честно признался он.

— Я так и подумала, потому что в квартире под нами живет очень старая леди, лет семидесяти, не меньше, которая еле ходит из-за сильнейшего артрита, а вовсе не мужчина в красивой кремовой рубашке, к тому же простреленной пулей.

— Если вы знали, что я не из квартиры под вами, то почему же впустили меня?

— Скажем, я неравнодушна к голубым глазам.

— Но они у меня карие.

— Ну, вот поэтому я и позволила вам войти.

— Но вы только что сказали…

— Я ведь пьяная, кто знает, что я там говорила?

— Как вас зовут?

— Роза.