Трюд замерла, её золотисто-карие глаза расширились, зрачки сузились, как у волчицы.

— Льётольф мечтает свергнуть отца и захватить власть! — выпалила молодая вёльфа. — Я, как член стаи не могу допустить этого!

— Я тотчас сообщу об этом Аудульфу! — с жаром произнесла Трюд.

— Нет! — остановила её вёльфа. — Прежде верните сына! Затем вожак соберёт таг, и я выступлю против Льётольфа. Он должен понести наказание по законам нашего племени!

Трюд с недоверием воззрилась на вёльфу.

— Очень надеюсь, что твои слова искренни!

Аудульф, обеспокоенный отсутствием жены, оставил поминальный пир, и отправился на её поиски. К тому же вожаку не терпелось увидеть своего младшего сына Гуннульфа, которого он обожал.

Не успели Трюд и Астрид покинуть комнату, как вошёл вожак. Он смерил взором взволнованных соплеменниц, затем заметил распластавшуюся на полу няньку. Метнулся к пустой люльке.

— Гуннульф! — возопил вожак и схватился за нож-сакс, висевший на поясе.

— Расправу совершишь позже! — остановила его Трюд. — Прежде нужно вернуть сына!

— Я отвлеку Льётольфа! — пообещала вёльфа. — Боюсь, что у него есть немало приверженцев. Его надо застать врасплох!

— Льётольф!!! Его рук дело?! — в ярости возопил вожак. И тотчас догадался, обратившись к Астрид: — А ты помогала предателю? Что он пообещал тебе?

Астрид потупила очи долу.

— Я искренне раскаиваюсь, что поддалась влиянию Льётольфа. Надеюсь, что вымолю прощение у Фенрира.

— Прежде — вымоли у меня! — отрезал вожак.

Волхв Любомир жил отшельником в глубине леса в трёх верстах от древнего капища. Когда-то к нему за прорицанием обращался сам князь Радомир и воевода Колот. В былые времена жрецы Велегоша всегда приглашали Любомира на все празднества. Правда, в последние лет десять волхв занемог, годы брали своё. Потому своего лесного пристанища он почти не покидал. Однако местные охотники не забывали снабжать старого волхва дичью.

Накануне Любомир спал плохо, постоянно просыпался. И только волхв заснул перед рассветом, как сквозь сон послышался ему детский плач. Старик поднялся со своего ложа, накинул на плечи шерстяной плащ, подбитый лисьим мехом — кости в последнее время болели, поясница не разгибалась. Он вышел из тёплой землянки на свежий воздух — детский плач усилился. Волхв пошёл на его звук, исходивший от святилища Триглава, расположенного недалеко от землянки.

Перед взором волхва открылось святилище в утренней дымке, старик обошёл вкруг него… и снова услыхал детский плач.

— Из святилища доносится… — решил Любомир и не ошибся.

Войдя в каменный круг святилища, он поклонился древнему изваянию Триглава. За ним стояли идолы Руевита, Радегаста, Сварога, Стрибога, Святовита.

Подслеповатыми глазами волхв заметил на алтарном камне какой-то шевелящийся комок, подошёл к нему и пригляделся — это был трёхмесячный волчонок.

— Великие боги! Волчонок! — удивился волхв. — Неужто ты детским плачем меня привлёк? К чему бы это?.. — терялся он в догадках.

Любомир огляделся: неужто нечистая сила или сам древний забытый Чернобог с ним шутки шутит? Однако святилище окутала звенящая тишина.

Волхв снова взглянул на алтарь, где ещё мгновение назад сидел волчонок и…вскрикнул и отшатнулся.

— Ребёнок! Человеческое дитя!!! — возопил он страхом и недоумением. — Откуда ты взялся? А где же волчонок?..

На камне лежал крошечный обнажённый мальчик…

Волхв нагнулся и подхватил его, обернув в плащ.