…Уже подходя к родовому чертогу в раздумьях, Велес вдруг заметил Мокошь. Она считалась у славян богиней плодородия, потому что когда-то была одной из тех, кто учил их земледелию. А также она почиталась у них как богиня ткачества и прядения, потому что когда-то передала славянским племенам часть своих знаний. У некоторых славянских племён она почиталась ещё также как и богиня судьбы, потому как обладала даром предсказания будущего.

Время от времени Мокошь снисходила до Велеса и слушала его произведения. Вернувшись в родовой чертог, Велес тотчас устремился к Мокоши.

— Мокошь! — воскликнул Велес, подходя к ней. Он жаждал не только прочитать ей свои новые произведения, но и поделиться тем, что случилось с Припекалой и Бармой. Хотя к уходу из жизни соплеменников в Радогоше уже давно привыкли.

— Ох, не до тебя сейчас, Велес… — отмахнулась Мокошь, которая также, как и другие обитатели Радогоша пребывала в подавленном состоянии и предавалась мрачным думам о будущем.

— Мокошь! Драгоценная Мокошь! Послушай хоть ты меня! — вновь взмолился Велес — душа поэта требовала внимания.

Но, увы, Мокоши было совсем не до Велеса.

— Скорее всего, всё закончится войной, или вмешательством… — размышляла Мокошь вслух, игнорируя душу поэта, жаждущую внимания.

Упоминание о вмешательстве или войне встревожило Велеса.

— Как война или вмешательство? — встрепенулся он.

— Если культ Логоса и дальше продолжит распространяться столь стремительно, то мы все умрём. Нас и так уже слишком мало осталось… — ответила Мокошь. — Нам следует нарушить принцип невмешательства! Но Триглав против! Он считает себя приемником Рода!

Велес понурил голову.

— Я был в чертоге Дыя. Случайно забрёл… Таруса попросила стихи почитать…

Мокошь удивлённо вскинула брови. Настроение поэта настораживало.

— И что же?

— Припекала и Барма умерли… — мрачно ответил Велес.

Мокошь передёрнула плечами.

— Тебя никогда это не заботило! Не так ли? — съёрничала она. — Сколько ирийцев ушли из жизни! А ты и не заметил! Или не хотел замечать, прячась за строфами своих поэм!!! — ярилась ирийка. — Ты даже на поминальные трапезы не приходишь! Думаешь, будешь жить вечно?!

Велес тяжело вздохнул — Мокошь была абсолютно права. Он — законченный эгоист. Но теперь всё будет по-другому.

— Я хочу написать исторический труд о сошествии золотого яйца Рода на землю. Я назову его «Велесова книга».

Мокошь зло рассмеялась.

— Книгу?! Да у тебя терпения не хватит! Я про неё слышала ещё лет двести назад, когда ты за княжной Молоньей решил приударить!

— Не правда! Я уже начал писать книгу! — с жаром возразил Велес.

Однако во взгляде Мокоши явно читалось недоверие.

— Я напишу её… — обиженно буркнул Велес. — И эта книга станет моим бессмертным творением, которое пройдёт через века, и которое будет жить многие тысячелетия! Вот прямо завтра и начну писать! «Велесова книга» — запомни, Мокошь!!!

Мокошь, не удержавшись, ехидно хихикнула.

— Ну да, — ответила она. — Лет за двести может быть, и напишешь. Только учти: времени у всех нас осталось не много! Логос наступает!

А на следующее утро на центральной площади Радогоша полыхало два погребальных костра, и лилась рекой поминальная медовуха. Таруса едва передвигалась — её поддерживали Жива и Мокошь.