А я подобрался даже ближе! – подумал Ремасритлфеер.

Редкая привилегия, из тех, которые он будет потом ценить – но где-нибудь уж подальше отсюда. А пока что – ну, на родине он видал выгребные ямы, очень похожие на это месиво, а вот запах весьма своеобразный: смесь гнили, телесной вони и экзотических растений.

«Морской бриз» ровно шел на север, ненамного быстрее, чем могла бы двигаться стая. Ветер и фал вместе держали шар на высоте, защищая его пассажиров от страшной смерти, постигшей всех предыдущих исследователей, и заодно берегли от жары и сырости тропических джунглей. Трава внизу сменялась деревьями, и хотя стволы все еще были под водой, но ярд за ярдом на север они становились толще, задерживали больше ила из Шкуры.

– По большей части то, что мы сейчас видим, всегда над водой, кроме как в бурю и очень высокий прилив, – сказал Ремасритлфеер.

Сейчас были видны почти все морды Читиратифора – стая всматривалась вниз.

– Далеко еще? – спросил он.

– Еще немного на восток.

Ремасритлфеер наблюдал за землей, за кораблями Магната, за вытравленным фалом. И можно было не сомневаться, что Магнат наблюдает за ним. Если бы тот остался дома, этой глупости сейчас уже был бы положен конец.

Внизу появился рисунок деревьев, знакомый по прошлым полетам, и Ремасритлфеер дал кораблю сигнал перестать травить фал и сдвинуться на восток. «Морской бриз» мягко качнулся на фале, а Ремасритлфеер в манере гида сообщил:

– А сейчас перед вами предстанет пропавший город из легенд: Великий Хор Тропиков!

Может быть, это был город. Куда ни посмотри, Стальные Когти – сотни особей. И, пролетая на шаре, он их видел еще и еще. Тысячи. Больше. Может, действительно столько, сколько легенды говорили. И нигде не видно ни одной когерентной стаи, только простейшая бессмысленность огромной толпы. А звук… звук можно было терпеть. «Морской бриз» висел над землей в нескольких сотнях футов, слишком высоко, чтобы доходил мыслезвук. Звуки, долетающие до гондолы, лежали в диапазоне нормальной межстайной речи. Может быть, это и был какой-то язык, но аккорды тысяч мембран стирали любой смысл, который слова могли нести. Какая-то жутковатая месса экстаза.

И она раздавила надменность Читиратифора. Ремасритлфеер почувствовал, как качнулась гондола, когда тучная шестерка сбилась в кучу. И в голосе стаи звучал благоговейный ужас.

– Сколько их! И как близко! Это… это и правда Хор.

– Ага, – радостно отозвался Ремасритлфеер, хотя в первые разы он так же был поражен, попав сюда.

– Но как они едят? Как они спят?..

«В непрерывном гомоне», – не сказал он, но Ремасритлфеер эту мысль почти услышал.

– В деталях мы не знаем, но если спуститься ниже…

– Нет! Не надо!

Ремасритлфеер про себя усмехнулся и продолжал:

– Если спуститься ниже, мы бы увидели, что эти твари полуголодные. И все же тут есть здания. Видите?

Он издал указывающий звук. И правда, виднелись какие-то глинобитные строения, от некоторых остались лишь фундаменты, торчащие из-под более поздних построек, а на тех громоздились постройки еще более поздние. Ни одна когерентная стая таких случайных строений не нагородит. В них едва можно было признать искусственные конструкции.

Местами поколения глиняных построек уходили вглубь на пять-шесть уровней: хаотическая смесь компостной кучи, пирамиды и многоэтажного сарая.