Тщательник помотался секунду перед толпой, что-то булькая на языке Стальных Когтей. Равна без помощи «Внеполосного» эту речь понять не могла. Вроде бы он просил всех перестать вопить на высоких частотах. В холодном сухом воздухе – таком, как здесь и сейчас, – такие звуки летят на приличное количество метров, и если все стаи одновременно начинают суетиться и орать, им становится очень трудно думать.

Равна шагнула было к тропиканцам, но передумала. Эти Стальные Когти выглядели испуганными и нервными, смотрели расширенными глазами. И стояли плотно, тесно прижатые к корзине экипажа воздушной лодки. Самозваный «посол» был единственной четко определенной группой, но острая сталь виднелась на передней лапе не у одной особи. Пусть эти ребята без тесной ментальной связи, но они достаточно побыли на севере, чтобы усвоить местные обычаи.

Тщательник заорал на самнорском и на местном. По-самнорски: «Кто-нибудь видел, что замышляют эти мерзавцы?»

Часть его тел глядела на лодку, и вдруг до Равны дошло, что тропиканцы действительно могли бы еще секунда – и улететь!

Вперед вышел пятнадцатилетний подросток Дел Ронсндот.

– Я… я им показывал «Взгляд Сверху». Я думал, им позволено.

– Все нормально, Дел, – сказала Равна. Такие экскурсии были предусмотрены.

– Они попросили показать им лодку? – спросил Тщательник.

– Да, сударь. Все посетители хотят ее видеть. Когда мы научимся, может быть, сможем их катать.

Он глянул на тропиканцев и вроде бы понял, что такая щедрость не будет допущена.

– Они просили взять на борт кого-нибудь из их стай?

От двух тропиканцев донесся громкий аккорд, а потом человеческий голос:

– Мастер Тщательник, если вы подозреваете злой умысел, то вам следует обратиться ко мне непосредственно.

И посол шагнул вперед. Он принял имя Божидар и был теперь обширен. Частично он восходил к дате образования посольства и зачастую менял состав. Так же часто он вел себя как клуб синглетов, любящих покрасоваться и себя показать. Одет он был в разномастные куртки, некоторые вполне элегантные. И трудно было при виде этого хвастуна и позера не улыбаться. Равна, не забывайся. Помнишь бабочек-солдафонов? Она достаточно видела иных рас, чтобы понимать, как обманчива бывает внешность.

Тщательник так разозлился, что потерял осторожность и послал два своих тела вперед, вторгаясь в личное пространство посла.

– Что ж, справедливо, господин посол. Так куда вы девали мои радиоплащи?

Два тела клацнули зубами в сторону Божидара, и хотя их противники были в трех метрах от них, жест очень напоминал тыканье пальцем в грудь у людей.

Божидар остался спокоен.

– А, я про эти плащи слыхал. Но ведь они наверняка могут быть найдены? – Он показал одной мордой в сторону Холма Звездолета. – А я ваших драгоценных плащей не видел с той прекрасной демонстрации в Последний Закат Весны. – Он раздвинулся в стороны. – Какие у вас, северян, прекрасные праздники! Для нас весна – это просто дождей больше…

– Молчать! – Тщательник повернул одну голову к своим помощникам, людям и стаям. – Привести сюда солдат с длинными пиками. Поставим этих воров на допрос.

Тропиканцы бросились на Тщательника, блестя сталью на когтях. В любой битве они были обречены на поражение, но двум передовым телам Тщательника глотки распорют.

Равна шагнула вперед и вскинула руки жестом, которого стаи в большинстве своем боялись.

– Стойте! – крикнула она во все горло. – Никто никого допрашивать не будет.