– Сначала деревянная кукла, – начал считать Миро. – Затем кролик. Ну, кем еще вы меня обзовете?

Валентина пропустила мимо ушей шутку Миро:

– То есть ты хочешь сказать, что Эндера ты не интересуешь.

– Он восхищается мной, – поправила Вэл. – Но считает страшной занудой. Ему со мной скучно.

– Обо мне он такого же мнения, – кивнула Валентина.

– Чушь какая‑то, – удивился Миро.

– Думаешь? – подняла брови Валентина. – Он никогда не следовал за мной; это я все время следовала за ним. Мне кажется, он искал цель в своей жизни. Ему хотелось великих деяний, чтобы искупить то страшное преступление, которым он подвел итог своему детству. Он счел, что, написав «Королеву Улья», искупит свою вину. Затем, с моей помощью, он написал «Гегемона» и решил, что этого хватит с лихвой. Не хватило. Он продолжал искать тему, которая бы заняла все его воображение.

Он почти достигал своей цели, обретал желаемое на неделю или на месяц, но никогда, никогда не занимала его я, потому что я бок о бок с ним прошла миллиарды миль, преодолела три тысячи лет. Свои статьи я писала не из особой любви к истории, а потому, что они помогали в его деле. Как когда‑то мои труды помогли Питеру. Закончив статью, я на несколько часов, пока мы читали ее вслух и обсуждали, привлекала его внимание. Только с каждым разом меня все меньше удовлетворял результат, потому что его привлекало не мое общество, а та статья, которую я написала. Так продолжалось до тех пор, пока я не нашла мужчину, который отдал мне свое сердце, и не осталась с ним. А мой юный братец отправился в путь без меня и тоже нашел себе семью, которой отдал свое сердце. Мы зажили на разных планетах и друг без друга были счастливы как никогда в жизни.

– Тогда почему же ты снова прилетела к нему? – спросил Миро.

– Я прилетела не к нему. Я летела к вам. – Валентина улыбнулась. – Я прилетела на планету, которая находилась под угрозой уничтожения. Но я была рада снова увидеть Эндера, хотя знала, что мне он никогда не будет принадлежать.

– Только что ты изложила ход событий, руководствуясь собственной точкой зрения, – сказала Вэл. – Но тем не менее ты все равно занимала его мысли. Я же существую только потому, что в его сердце живешь ты.

– Детская фантазия, может быть. Но не я.

– Посмотри на меня! – воскликнула Вэл. – Такое ли тело ты носила, когда он в пять лет был забран из дома и послан в Боевую Школу? Эта ли девочка встречалась с ним у озера в Северной Каролине? Нет, ты интересовала его много позже, потому что твой образ, носимый в его сердце, воплотился в меня.

– Ты такая, какой я была, когда мы вместе работали над «Гегемоном», – печально согласилась Валентина.

– И ты тогда ощущала такую же усталость? – горько усмехнулась Вэл.

– Не знаю, как вы, но я точно устал, – заявил Миро.

– Не правда, – ответила Валентина. – Ты воплощение мужества. Ты все еще празднуешь обретение прекрасного нового тела. А моя двойняшка устала сердцем.

– Внимание Эндера всегда разделялось, – сказала Вэл. – Меня переполняют его воспоминания – иди скорее те воспоминания, которыми, как он подсознательно счел, я должна обладать. Но, разумеется, эти воспоминания состоят только из того, что помнится Эндеру о Валентине, так что я помню только свою жизнь с Эндером. И всегда ему на ухо нашептывал на Джейн, всегда он занимался людьми, о чьих смертях потом говорил, всегда вокруг него были студенты, всегда рядом с ним была Королева Улья и так далее.