Если, рассердившись, моя дочь говорила: «Папа, выйди из моей комнаты!» – я отвечал: «Папа, пожалуйста, оставь меня одну, – Конечно же, я уйду». И после этого выходил.

Таким образом мы демонстрируем ребенку, как нужно попросить, чтобы просьба возымела действие. Говорить ребенку: «Не смей со мной так разговаривать! Я не выйду, пока ты не попросишь меня вежливо», – пустая трата времени и сил. Такой подход только усугубляет сопротивление.

Ребенку нужно знать, что он может без опаски просить то, что хочет, и его не станут стыдить. Даже если его просьба высказана не безупречно, ответ должен быть уважительным. Кроме того, ребенок должен знать: из того, что он попросил, вовсе не следует, что он получит желаемое. И то, как ребенок сформулировал свою просьбу, не должно влиять на ответ отца или матери. Когда ребенок просит о чем-то, он всегда старается сделать это наилучшим образом. Если у него получается не очень хорошо, это не означает, что он плох. Просто ему нужна соответствующая модель, внимание или тайм-аут.

Один из важнейших навыков, которые отец и мать могут привить дочери, – просить большего. Большинство женщин не научились этому в детстве. Вместо того чтобы попросить большего прямо, женщина просит косвенно, – отдавая больше, в надежде, что окружающие сами отплатят ей должным образом и просить не придется. Такое неумение просить прямо не позволяет женщине получить то, чего она хочет от жизни и от взаимоотношений.

Девочек нужно особо поощрять к тому, чтобы они просили о желаемом, а мальчиков нужно особо поощрять, чтобы они идентифицировали свои чувства и отпускали их. Чтобы сделать это, нужно расспросить сына о деталях происшедшего, при этом самым тщательным образом следя, чтобы не предложить какой-нибудь совет или «помощь». Даже проявив слишком много сопереживания из желания «помочь малышу», вы можете отбить у него охоту продолжать разговор о своих проблемах.

Типичная ошибка матери – слишком много вопросов. Когда мальчика втягивают в разговор, он умолкает. Стоит предложить мальчику решение проблемы, и он уходит в себя. Когда мальчишка и так чувствует себя поверженным, не нужно еще больше портить ему настроение, объясняя, как можно было бы решить его проблему или каким образом он сам усугубил свое положение.

В магазине, после того как мы уже отстояли длинную очередь в кассу, девочка решила, что хочет не мороженое, а что-то другое. Она попросила меня вернуться в торговый зал и найти это. Чтобы выполнить ее просьбу, мне бы пришлось потерять свое место в очереди и снова потратить уйму времени. В этот момент я понял, что обижаюсь на Лорен за ее непомерные требования. Девочка явно смутилась и спросила, не сержусь ли я на нее. Я ответил, что просто расстроился, оттого что нам пришлось слишком долго ждать.

Где-то в глубине души я действительно сердился на дочь, однако девочка не сделала ничего плохого – она просто попыталась найти предел, до которого можно просить о том, что она хочет. Я – взрослый и должен был сам сказать, что я могу дать, а что не могу. В тот день я особенно отчетливо понял: определять, что я могу дать, а чего не могу, – моя задача. А ее дело – просить, пока она не достигнет предела. Нечестно было позволить дочери вытолкнуть меня за этот предел, а затем винить ею за излишнюю требовательность. Впоследствии я следил за тем, чтобы не давать слишком много и четко устанавливать границы своих возможностей. В результате мне больше не пришлось сожалеть о том, что я делаю для дочери.