— Петрус, — говорит Тильте. — Должна признать, что в последние двое суток я вижу, что ты сильно продвинулся в своём развитии. К чему это приведёт, мне пока что не очень понятно.

Мы подъезжаем к шлагбауму. Тильте называет код.

Бумаги изучают. И тут раздаётся голос:

— Мне кажется, вы не похожи на эти фотографии.

Обычно бывает приятно услышать вдруг чей-нибудь хорошо знакомый голос. Но в данный момент это обстоятельство меня не очень радует. Голос принадлежит полицейскому Бенту.

Появлению его здесь можно найти простое объяснение. Когда перед датской полицией стоит какая-нибудь особая задача, то собирают лучших полицейских со всей страны. И в качестве руководителя подразделения, отвечающего за главный вход на конференцию, конечно же, невозможно было довольствоваться никем другим, кроме лучших — Бента Метро Польтропа и его собаки Синички, характерное дыхание которой я сейчас слышу. Как будто сквозь дверной коврик дует вентилятор.

— Нам так везёт, Бент, — говорит Тильте, — мы с каждым днём становимся всё красивее и красивее. Фотографы за нами не поспевают. Не успеют нас сфотографировать. как мы уже на десять лет моложе.

Она использует всё своё обаяние и улыбку, которыми в суровые зимы можно было бы растапливать лёд в фарватере.

Но на Бента это никак не действует.

— Тильте, — говорит он, — Питер, Ханс, что вы здесь делаете?

Ответ на такой вопрос занял бы слишком много времени. А времени у нас в обрез.

В это мгновение в разговор вступает Рикард.

— Я Рикард Три Льва, — объясняет он. — Хозяин этого замка и один из организаторов конференции. Это мои гости.

Эти слова приоткрывают нам новую сторону графа Рикарда, которая никогда не проявлялась на Финё. Он сейчас ведёт себя как человек, которому от рождения всё приносили на золотом блюде, а его крестьяне выполняли всю тяжёлую работу.

Тяжёлая работа в данном случае — это открывание шлагбаума, и полицейский Бент уже было собирается его открыть, но вдруг останавливается.

— Я ведь только что пропустил вас, — говорит он. — С графиней.

Бент поворачивает к нам монитор и показывает на висящую над шлагбаумом камеру.

— На всякий случай мы всех фотографируем.

Да, у человека на фотографии тёмные волосы и причёска Рикарда. Но если Рикард стройный и, можно сказать, тощий, то человек этот крепкий и мускулистый. К тому же у него такие усы, какие в Дании мало у кого есть, но которые нам с Тильте и Хансом, к сожалению, хорошо знакомы. У сидящей рядом графини пышные белокурые волосы, заплетённые в косы, она похожа на тирольскую молочницу.

— Тьфу ты, пропасть. — произносит граф. — Это же священник Финё!

И тут он окончательно доказывает, что полностью владеет ситуацией.

— Это ваши родители! Они забыли вернуть мне мою карточку с идентификационным номером.

Тильте притягивает к себе графа Рикарда.

— Ты видел маму с папой, — говорит она.

— Да, они ведь заходили в шлюпочный сарай. Им надо было проверить туннель. Вы же знаете: ваша мама отвечает за сигнализацию.

Мы все молчим. Положение осложняется. Полицейский Бент не хочет нас пропускать. А мама с папой уже проникли внутрь, возможно, и Чёрный Хенрик уже там.

Почти всё время нашего плавания на буксире Тильте молчала. Чутьё подсказывало мне, что кроме всего остального она погрузилась в размышления о будущем Якоба Бордурио. Но тут она наклоняется к окну будки.

— Бент, — говорит она. — Разве эти ворота — не самый ответственный пост? И если здесь всё будет в порядке, то разве тебя не наградят какой-нибудь медалью?

Голос её такой сладкий, что им можно было бы глазировать шоколадные конфеты.