И машет у Маруси под носом справочкой с печатью.

— Но папа, папа! — чуть не плачет Маруся. — Вот же я, живая! Неужели ты мне не веришь?!

— фу-у, — папа пот со лба вытирает. — Ну я-то, доченька, положим, тебе верю. Но это же ничего не значит, раз справка с печатью имеется.

— Да что ты с нею разговариваешь?! — орёт Дарья Петровна. — Не видишь что ли, что она самозванка! Гони её в шею!

— Вот именно, в шею! — подхватили гости. — Умерла так умерла!..

Папа обнял Марусю за плечи и шепчет ей на ухо:

— Доченька, ты бы, и правда, ушла отсюда. Погулять. А я тебе рубль дам. На мороженое. А, дочурка?..

— Мороженое, папа, стоит дороже, — со вздохом отвечает Маруся.

— А ты купи половинку. А то у меня только рубль. Остальные деньги Дарья Петровна забрала.

А Дарья Петровна их разговор подслушивает.

— Обойдётся без мороженого, — злобно шипит. — Ишь, наглая какая. Целое мороженое ей подавай. Сразу видно — самозванка. Та-то девка поскромнее себя вела.

Заплакала Маруся и побрела куда глаза глядят.

Брела, брела и забрела в самый дальний угол двора. На помойку. Смотрит: а на помойке сундучок валяется, с каким мама в цирке выступала. Подобрала Маруся этот сундучок, открыла…

А там — мама!!! — сложенная в несколько раз!.. Да не мёртвая, а живая!

Нет слов, как Маруся обрадовалась. Ну а уж как мама обрадовалась, тем более слов нет.

— Мама! Мама! — прыгает Маруся от счастья. — Как ты здесь оказалась?

— Как, как, — отвечает мама, а сама разгибается, сгибается, плечами шевелит; тело своё затёкшее разминает. — Папаша твой с Дарьей Петровной обманом засунули. Покажи да покажи, просят, как ты в такой маленький сундучок забираешься. Я и показала. А они сундучок на крючок и на помойку…

— Ни фига себе, — ахнула Маруся.

Короче, пошли они в милицию и рассказали всё как есть.

— Ни фига себе, — ахнули в милиции.

И тут же арестовали папу и Дарью Петровну. Посадили их в вагон и отправили в Сибирь. Папу на 10 лет, а Дарью Петровну на 20, потому что женщины дольше живут.

Ну а мама вскоре привела Марусе нового папу. Дядю Юру. Он художником работал. Деньги рисовал.

И стали они с тех пор жить богато и весело.

Один мальчик, с довольно редкой фамилией — Вампиров, любил по утрам пить томатный сок. А умываться, наоборот, не любил. Поэтому губы у него всё время были в томатном соке.

И вот примерно с третьего класса начал Вампиров замечать, что учителя относятся к нему не так, как к другим ученикам. На других они и покрикивали, и двойки им ставили. А Вампирову — нет. Разговаривали с ним очень вежливо и ставили одни пятёрки, даже если он неправильно отвечал.

И одноклассники к Вампирову тоже не так относились, как друг к другу. Что у них Вампиров ни попросит — сразу же дают, без разговоров. Он только руку протянет: «Дай-ка». А ему тут же: «Бери».

И даже директор школы относился к Вампирову как-то по-особенному. При встрече с Вампировым в школьном коридоре всегда первым здоровался, заискивающе улыбался и интересовался: «Учителя к тебе не придираются?» — «Да нет», — отвечал изумлённый Вампиров. «Если что, сразу же сообщай мне, — говорил директор. — Я их быстренько приструню…»

Год проходит… второй… третий… Перешёл Вампиров в шестой класс. А тут его родители взяли да и поменяли фамилию Вампиров на фамилию Вампилов.