Надо признать, утром следующего дня доктор Эдмонсон весьма сожалел, что оказался настолько несдержан во время разговора, однако поездка на юг и новые впечатления очень быстро стерли из памяти его досадную оплошность. Стремясь произвести на высокого гостя как можно более благоприятное впечатление, хирург не только расписал все совершенства знаменитого поэта, заодно рассказав о весьма близких отношениях с ним, но также, как бы между прочим, упомянул о неуплаченных долгах, о расписках и счетах, в которых запуталась семья, о долгих приступах меланхолии, которые повергали Колриджа в полное отчаяние и подталкивали к мыслям о самоубийстве и об убийстве жены. Рассказал он и том, что Колридж не раз сожалел о существовании собственных детей, о его бесконечных беспорядочных романах с женщинами, как его круга, так и далеких от него. По мнению доктора Эдмонсона, все это говорило о его безусловной гениальности, которой, несомненно, способствовали частые употребления опия, спасавшие Колриджа как от ревматических болей, так и от прочих неприятностей.

— Уж мы-то, врачи, хорошо знаем души наших друзей, — многозначительно заметил он, — особенно если они к тому же являются и нашими пациентами. Боюсь показаться несколько неосмотрительным, но я всецело полагаюсь на ваше благоразумие. Простите, что рассказываю вам все это, но думаю, что доведись вам провести в обществе мистера Колриджа несколько часов, и он сам доверится вам, я в этом нисколько не сомневаюсь.

Хоуп не собирался выяснять, что из всего сказанного в доме хирурга было правдой, а что — вымыслом болтливого доктора. Полковник вышел на улицу, с удовольствием вдохнув полной грудью свежий воздух Кесвика, и слуга-горбун махал ему вслед.

Все шло своим чередом.

Свадьба в Баттермире

Уже несколько раз за последнюю пару недель, с тех самых пор, как в церкви объявили о помолвке Тома и Элис, Мэри захлестывали самые противоречивые чувства. Но теперь, когда приехал мистер Фентон, она в точности знала, что сумеет пережить любые неприятности. Этот человек, как никто другой, умел ее успокоить, она могла не лукавить с ним и поговорить совершенно откровенно, чего не позволяла себе даже с лучшей подругой. При желании Мэри могла бы и промолчать, и он наверняка понял бы все, едва бросив на нее взгляд. Именно мистер Фентон подарил ей чудесную возможность познакомиться с внешним миром, таким огромным и прекрасным, что лежал за пределами крохотной, затерянной в глуши долины с ее традициями и предрассудками. Не ограничиваясь исполнением прямых обязанностей сельского учителя, мистер Фентон обучал ее рисунку в манере итальянских мастеров, и это был своего рода подарок скромной провинциальной девушке, чье безыскусное очарование кружило ему голову настолько, что временами он оказывал ей знаки внимания, никак не приличествующие скромному сельскому учителю. Душевное смятение, в которое она повергала его, заставило мистера Фентона перебраться в другую школу дальше к северу. И все же он не мог противостоять искушению время от времени наведываться в Баттермир, который он предпочитал всем другим городкам в округе. Еще маленьким мальчиком приехав в это местечко на каникулы, он навсегда влюбился в его красоту. Тем не менее, не в силах лгать самому себе, он прекрасно осознавал, что не одна лишь природа влекла его туда, просто он был не способен слишком долго жить без редких, но таких дорогих ему встреч с Мэри.

Мистер Фентон — младший сын бедного приходского священника, начал преподавать еще будучи студентом и, обладая завидным благоразумием, не рассчитывал на большие доходы от своего нелегкого труда. Уже достигнув среднего возраста, он неожиданно получил весьма крупную сумму от матери одного вполне милого, но глупого мальчика, которого Фентон успешно подготовил к экзаменам в Кембридж.