|
Я посоветовался с Кари, объяснив, что сам не занимаюсь этой отраслью своего дела, и затем небрежно назвал цену; это была очень большая сумма. – Ей богу, Бланш, – сказал Делеруа, – этот купец воображает, что я сделан из золота! Ты должна выбрать что нибудь подешевле, хотя это и новогодний подарок, иначе ему придется подождать, пока я смогу заплатить. – На что я, возможно, и согласился бы ради покупателя вашего сорта, милорд, – прервал я его, поклонившись. Он взглянул на меня и сказал: – Могу я поговорить с вами наедине? Я снова поклонился и провел его в столовую, где он с изумлением оглядел богатую обстановку. Я подвинул ему резной стул и, смиренно стоя перед ним, пока он обводил взглядом комнату, ждал, что он скажет. – Мне говорили, – начал он наконец, – что Джон Гриммер вел и другие дела, кроме торговли ювелирными изделиями. – Да, милорд, торговлю с некоторыми странами. – И внутри страны тоже. Я имею в виду денежные займы. – По временам, милорд, под солидное поручительство и под определенный процент. Может быть, милорд перейдет прямо к делу? – Коротко и просто: те из нас, кто бывает при дворе, всегда нуждаются в деньгах, или, по крайней мере, в золоте, чтобы добиться продвижения и заработать королевскую милость через того, кто не платит. – Будьте любезны, милорд, назвать сумму и имя поручителя. Он назвал и то, и другое. Сумма была большая, а поручительство – сомнительное. – Есть ли кто нибудь еще, достаточно состоятельный, кто мог бы реально поручиться за вас, милорд? – Да, человек большого состояния, сэр Роберт Эйлис – у него обширные земли в Сассексе. – Я слыхал это имя, и если милорд соблаговолит поручить своим адвокатам изложить все это на бумаге, я велю оценить эти земли и дать вам ответ как можно скорее. – Для молодого человека вы слишком осторожны, купец. – Увы! Без этого нельзя, если хочешь сохранить в наши смутные времена войн и потрясений свои скромные доходы. Сумма, которую вы назвали, равна всем нашим сбережениям, которые стоили Джону Триммеру и мне многих лет труда. Он снова оглядел обстановку комнаты и пожал плечами, потом сказал: – Хорошо. Это будет сделано, ибо вопрос не терпит отлагательства. Кому адресовать письмо? – Джону Триммеру, Корабельный Дом, Чипсайд. – Но вы сказали, Джон Гриммер умер? – Так и есть, милорд, но имя его остается. После этого мы вернулись в лавку, и пока мы шли, я сказал: – Если вашей леди, милорд, так понравился этот рубин, я могу некоторое время подождать с оплатой – я понимаю, как трудно отказывать жене в ее желаниях. – Да она мне вовсе не жена, а дальняя родственница, Я бы рад жениться, но как могут пожениться двое знатных нищих? – Может быть, ради этого милорд и хочет получить ссуду? Он опять пожал плечами, и мы вошли в лавку. Войдя, я откинул капюшон и остался в бархатной шапочке, какие обычно носят люди купеческого звания. Леди Бланш увидела меня и вздрогнула. – Конечно же, конечно, – начала она, – вы тот, кто выпустил знаменитые три стрелы у пещеры в Гастингсе. – Да, миледи, а как ваш сокол? Удалось спасти его от собак тогда, на лондонской дороге? – Нет, его покалечили, и он погиб… И это было первой из многих неприятностей, и моя удача уехала в тот день вместе с вами, мистер Хьюберт из Гастингса, – добавила она со вздохом. – Соколов много, а удача возвращается, – ответил я, поклонившись. – Может быть, эта безделушка вернет вам ее, миледи, – и с этими словами я подал ей рубиновое сердце, обвитое змейками. – О! – произнесла она, и ее голубые глаза просияли от удовольствия. – О, она прекрасна, но где же взять деньги для такой дорогой вещи? – Думаю, это тот случай, когда с деньгами можно подождать. |
