— Ты плачешь? — спрашивает Надин, обнимая меня за плечи.

— Нет, конечно. Просто захотелось на воздух. Там так жарко в толпе. Мне стало нехорошо. Затошнило. И сейчас тошнит.

Магда пятится назад, оберегая чистоту своего новенького мехового жакета.

— Пошли в туалет, — говорит Надин. — Мы принесем тебе водички.

— Ты не побледнела, — говорит Магда. — Даже наоборот. Жалко, ты пропустила свою очередь фотографироваться.

— Можно пойти еще раз встать в очередь, — говорит Надин.

— Нет уж, спасибо! — говорю я. — Я не собиралась фотографироваться. Я не думала, что у них такой дебильный конкурс. Я хочу сказать, кому это нужно — быть фотомоделью? — Голос у меня срывается. Вряд ли я их убедила.

— О да, это так тяжело! — говорит Магда. — Только подумать: деньги, слава, путешествия, суперские наряды… ужас просто! Господи, Элли, какие глупости ты говоришь.

— Отстань от нее, Магда, ей нехорошо, — говорит Надин. — Да и вообще, у нас на самом деле нет никаких шансов. Там пробовались такие классные девчонки.

— Ага, я думаю, половина из них уже давно снимаются полупрофессионально, так что все это нечестно, — говорит Магда.

Они бесконечно треплются все об одном и том же. В туалете, зайдя в кабинку, я прислушиваюсь изо всех сил. Они шепчутся обо мне? Поднимают брови и качают головой: бедненькая толстушка Элли? Щиплет глаза. Слезы сбегают по щекам, приходится снять очки и вытереть лицо туалетной бумагой. Я не хочу выходить, не хочу снова видеть их. Никого никогда больше не хочу видеть.

Вот возьму и стану затворницей, устрою себе келью в кабинке. Тут можно расположиться вполне уютно, если бы у меня с собой был спальный мешок, альбом для рисования и стопка книг. В Средние века молодые девушки от тяжелых переживаний затворялись в монастырях, и никого это не удивляло. В наши дни, может быть, поначалу пресса поднимет шум: "ЗАБАСТОВКА В ЖЕНСКОМ ТУАЛЕТЕ!" "ШКОЛЬНИЦА ЭЛЛИ ТРЕТИЙ ДЕНЬ ПОДРЯД НЕ СЛЕЗАЕТ С УНИТАЗА!" Но в конце концов люди привыкнут к тому, что крайняя кабинка справа в женском туалете торгового центра «Флауэрфилдз» постоянно занята.

— Элли, ты в норме?

— Чем ты там занимаешься?

Приходится выходить. Я пытаюсь болтать, как будто у меня все в полном порядке. Разглядываю прилавки, подыскивая рождественские подарки. Все бесполезно. Я ничего не могу выбрать. Можно купить Магде красные трусики, а Надин — черные, крошечные воздушные лоскутки маленького размера. На меня они не налезут. У меня не средний размер. Скоро будет даже не большой. Будет экстрабольшой размер. Размер "Элли-слоник".

Я вижу свое отражение в окнах и зеркалах. Я как будто становлюсь короче и толще с каждой секундой. Магда затаскивает нас в лавочку "Все внатяжку" — новый магазинчик ультрамодной одежды, только что открывшийся в торговом центре. Вот мучение! Меня окружают миниатюрные наряды: юбочки, которые мне и на ногу не налезут, топики, которые мне пришлось бы носить вместо браслета. Продавцы таращат на нас глаза: девушка весом тридцать восемь килограммов, в черном, с коротко стриженными белыми волосами и с сережками в носу и в пупке, и стройный черноволосый парень с бриллиантовой заклепкой в ухе, в тесной белой футболке, подчеркивающей линии смуглого тела.

— Пойдем, — тяну я.

Но Магда рассматривает парня и к тому же хочет все перемерить. Надин с завистью разглядывает одежду, она счастлива хотя бы находиться здесь. А мне приходится их ждать, чувствуя себя точно морская свинка в одной клетке с хорьком.

— А ты не хочешь что-нибудь примерить? — спрашивает девушка с белыми волосами.