Может быть, Ричард чувствовал некоторую двусмысленность положения, потому что довольно вызывающе проговорил:

– Я должен сообщить тебе, что намерен жениться на Джулии Джонсон.

– Ты уже сделал предложение?

Ричард колебался:

– Я намерен на ней жениться, если она ответит согласием.

– О, она согласится, не бойся.

– Я нахожу твой тон чрезвычайно оскорбительным. И какое тебе дело, на ком я женюсь?

– Твое счастье является предметом заботы всей твоей семьи.

– В самом деле? Тогда почему я не вижу перед собой депутации? Или тебя избрали ее представителем?

– Не совсем так, – сказал Верни, не желая впутывать Луизу, но в глубине души проклиная ее.

– Ты выражаешься слишком неопределенно. Укажи мне конкретную причину, по которой тебе не нравится Джулия.

– Я не говорю, что мне она не нравится, – неохотно проговорил Верни. – Но мне показалось, она чересчур... ну, ты знаешь ее всего пять недель. Тебе ничего не известно о ее прошлом, о том, откуда она приехала...

– Это абсурд. Я могу заключить из своих собственных наблюдений, что это – молодая женщина хорошего происхождения и с добрым характером, а если это тебя не удовлетворяет, могу добавить, что она была рекомендована Джорджем Боуером...

– Была ли? Ты уверен? В этом вопросе она постоянно сама себе противоречит. Одна и та же история спустя два дня звучит уже по-иному.

– Мой бог, с меня достаточно! – воскликнул Ричард, неожиданно сильно рассердившись. – Как ты осмелился шпионить за моей будущей женой? Как ты посмел говорить о ней так, словно она – бесчестная служанка с фальшивыми рекомендациями! Трудно поверить, но факт есть факт – ты настолько деградировал, что выказываешь это на каждом шагу. Ты соблазняешь жен своих друзей, играешь в кошки-мышки с глупенькими школьницами; и, полагаю, не можешь видеть беззащитную женщину без того, чтобы не сделать ее объектом грязной клеветы...

– Никогда не слышал столько чертовой лжи! – вспыхнул Верни, обозленный подобным толкованием своих недавних слов. – Если хочешь знать, это я был соблазнен женой одного из моих друзей. Да, она соблазнила меня, и если говорить так – недостойно джентльмена, то мне наплевать, я был совершенно одурачен. За всей ее скромностью и поведением достойной леди она оказалась обыкновенной прелюбодейкой, и не исключено, если твоя драгоценная Джулия ничем не лучше...

Он знал, что зашел слишком далеко, но не успел взять обратно свои слова, потому что Ричард вскочил на ноги и возвышался теперь над ним, бледный и грозный. Он схватил Верни за плечи, рывком поднял его со стула и начал трясти, словно тряпичную куклу. В глазах у Верни потемнело. Хватая ртом воздух, он обессилевшими руками попытался оторвать Ричарда от себя.

Ричард прижал его к столу, «Триумф Бахуса» свалился на пол.

Старый дворецкий прибежал с криком:

– Сэр Ричард! Мастер Верни! Что за безобразие? – Он знал их, когда они оба были еще мальчишками.

– Убирайся, Сметхерст, – бросил Ричард.

– Но, сэр...

– Ты слышал, что я сказал?

Сметхерст удалился, глухо бормоча: что сказал бы на это их бедный отец, а он был достойный джентльмен.

Ричард тоже всегда считался первым джентльменом среди достойных джентльменов. Но сегодня вечером он таким не казался: черные волосы растрепаны, галстук сбился набок, а в глазах появился пугающий блеск.

Верни, дрожа, уселся на место, массируя горло.

– Мне очень жаль, – рискнул сказать он после недолгого молчания.