— Ты что себе позволяешь? — Мне так хотелось стукнуть кулаком по столу.

— Я ничего плохого не имела в виду. — Галю не смутил мой громкий голос, резкий тон.

— Моя личная жизнь тебя не касается!

— Извините. — Она опустила глаза, поставила чашку на стол и поднялась. — Я проявила непростительную неделикатность. Можно я пойду?

— Ты о своей личной жизни заботься! — не позволяя ей покинуть кабинет, рычала я.

— У меня все в порядке.

— Где же твой муж? Где дети? Где этот семейный очаг? Где это пресловутое бабье счастье, за которое ты меня агитируешь?! — со злорадством поинтересовалась я. Лучше бы я этого не делала. Потому что ответ моей помощницы в который раз за мою жизнь убедил меня в том, что я совершенно не разбираюсь в людях. — Какое право ты имеешь поучать, когда у самой никакого даже намека на личную жизнь!

— Она у меня есть, вы ошибаетесь. Только я ее тщательно скрываю от общественности. Это моя личная жизнь, слышите, личная — этим все сказано, — тихо ответила Галя. В последней фразе я уловила намек на мое бесшабашное пренебрежение некими общественными нормами. Они предписывают даме, желающей вращаться в высшем обществе, сдержанность, некую таинственность, загадочность, а у меня все наружу, напоказ, никакого притворства, игры.

— И есть что скрывать? — с насмешкой спросила я.

— Лада Леонидовна, я, конечно, могла бы промолчать… Но могу и ответить, раз уж у нас такой разговор получился. — После небольшой паузы, во время которой я успела вскипеть еще сильнее, Галя произнесла: — Дело в том, что я лесбиянка. Я держала это в тайне. Все-таки посетительницы нашего салона на девяносто процентов — женщины. Ну, чтоб избежать кривотолков, намеков. Кто-то не считает это патологией, кто-то осудит. Теперь я считаю, что пришло время признаться. Вы вправе меня уволить, если посчитаете нужным.

— А я, значит, на твой взгляд, — гетеросексуалка, которой не хватает мужа для счастья? — неожиданно я перевела стрелки на себя.

— Да, — тихо ответила Галя.

В этот момент я зауважала ее больше, чем когда-либо. В моих глазах она получила высший статус, признание собственной сексуальности во всех ее проявлениях. Нервно барабаня пальцами по столу, я поняла, что она смелее меня. А я только и могу пускать тайком слюни, видя аппетитные формы понравившейся мне женщины. Понравившейся вне всякого сомнения.

— Мужа, мужчины, любовника, бойфренда — называйте как хотите. Вы удивительная женщина, сказочно красивая. Вам нельзя быть одной. — Галя отвела взгляд. — Только не подумайте, что я к вам клеюсь.

— Я уже вообще не способна думать, — потирая лоб, ответила я.

— Извините.

— Иди, Галя. Допей кофе и иди работать, — устало произнесла я, махнув рукой. Почему-то мне припомнились все нотации, которые лично я читала Ваське, когда она упрямо не хотела налаживать свою личную жизнь после развода с Шуриком. Я говорила, что одинокая женщина — это неприлично, а сейчас Галочка произносила сей доказанный опытом факт, намекая на мою неустроенность. Но я хочу, чтобы в моей жизни появился настоящий мужчина. Хочу мужчину, а полна фантазий о стройной брюнетке — какой кошмар…

— Вы меня презираете? — Моя помощница чуть не плакала.

— Не мели чушь! — В этот момент я ощущала себя самым демократичным руководителем всех времен и народов.