– Ладно.

Лейси повесила трубку, облегченно вздохнув после разговора и думая о том, чем бы помочь подруге, от которой ее отделяло две тысячи миль. Можно было послать цветы, но у Джессики, наверное, их и так будет достаточно. Что же, тогда она купит ей книги и журналы, все то, что поможет ей скоротать время, пока она будет выздоравливать. Но даже эта идея не избавила Лейси от ощущения бессилия, ведь ей хотелось сделать для подруги что-то более существенное.

Но она и представить не могла, как много от нее вскоре потребуется.

Конечно, перейдя черту однажды, они стали больше времени проводить в постели, чем раньше, когда ходили куда-нибудь обедать или в кино. В какой-то момент они даже не стали притворяться, что собираются идти куда-то. Фей приехала с работы прямо к нему домой. Она была уставшей после целого дня семинарских занятий, на которых обучала специалистов по хроническим болям и которые, несмотря на то что ей нравилось заниматься тренингом, отняли у нее все силы и энергию. Но как только, сидя в машине, она подумала о предстоящем вечере с Джимом, энергия вновь вернулась к ней.

Она впервые была у него дома, и, прежде чем вести ее в спальню, он быстро показал ей дом. Она знала, что у него есть деньги, но не ожидала увидеть роскошь, которая окружила ее, когда они вошли в парадное фойе. Было заметно, что каждый угол в доме был отделан профессиональными декораторами. Фей не могла не подумать о том, чей вкус отражают тщательно продуманные шторы на окнах и обивка с цветочным узором на мебели. Джим или его покойная жена?

Вид из спальни – да почти из каждой комнаты – был потрясающий. Дом стоял на холме, и по вечерам огни города расстилались внизу как одеяло. Солнце, склонявшееся в сторону моря, было яркого кораллового цвета. Фей рассматривала открывшуюся перед ней панораму с большим вниманием, стараясь не думать о том, что скоро залезет в антикварную кровать Элис Прайс, покойной жены Джима. Интересно, Джим тоже думал об этом? Было ли ему странно видеть другую женщину в этой комнате?

Но все мысли улетучились из ее головы, как только он начал раздевать ее. Медленно заниматься с ним любовью было очень приятно. Джуди была права в том, что он старался удовлетворить ее. Но Джуди придется лишь догадываться об этом, так как Фей перестала делиться интимной информацией с ней и Ледой, впрочем, к большому разочарованию обеих.

Когда Фей и Джим утомились от любви, а в комнате стало совсем темно, Джим крепко обнял ее и вздохнул. Ей показалось, что в этом вздохе сквозило удовлетворение, и она осторожно пристроила голову у него на плече.

– Я много думал о тебе последние два дня, – сказал он, водя пальцем по ее голому плечу.

– Правда?

– Я хочу, чтобы ты знала, как много для меня значит то, что ты выслушала меня, – сказал он. – Я давно не мог ни с кем говорить так, как с тобой. Может, даже никогда.

Она была тронута.

– Я рада, что помогла тебе, – она положила ладонь ему на грудь.

– Но я вдруг осознал, что ты на самом деле не так уж много рассказала мне о себе, – продолжил он. – Ты рассказываешь мне о том, что чувствуешь по поводу разных вещей, и мне это действительно нравится. Ты высказываешься прямо, не увиливая. Мне не приходится гадать. Ты также говоришь о том, что происходит с тобой сейчас, в настоящем. Но… – голос его затих.

– Но?

– Я ничего не знаю о твоем прошлом.

– А-а, – протянула она. Фей надеялась, что сможет избежать разговоров о прошлом, но, видимо, ей это не удастся.

– Вот все, что я знаю, – задумался он. – Ты выросла в Новой Каролине, как и я. Ты была единственным ребенком.