Первухин с грохотом носился по сцене – так, что пол под ним дрожал.

– Роберт Львович! – орал в ответ он. – Этот Парис поганый… то есть Миркин… он такой юркий, словно обезьяна! Я никак не могу его поймать!

– Изящнее, Первухин, изящнее! – издевательски дразнился Саша Миркин, ускользая от своего соперника. – Оп!

И он сам ловко кольнул шпагой в бок Первухину.

– Роберт Львович, вы скажите ему! Разве было такое в пьесе, чтобы Парис Ромео ранил, а?.. По-моему, там все наоборот!

Люся с Ритой вышли из зала, таща за собой сонного Павлика.

– Я бы еще посмотрела, – сказала Рита. – Они так здорово дерутся!

– Ну их! – фыркнула Люся, небрежно поправив на голове пушистую шапочку. – Кстати, как тебе? Сама связала… Ты посмотри, какая оригинальная форма!

Они остановились перед зеркалом в раздевалке.

– Класс! – Рита взяла шапочку в руки, повертела перед собой. – Люська, она как будто из магазина! Нет, даже не из магазина, а из бутика какого-нибудь…

– Можешь померить, – великодушно кивнула Люся.

Рита надела шапочку на себя. Люсе она шла больше.

– Нет, ты не так, ты чуть-чуть набок…

Павлик рядом сонно клевал носом. В это время по лестнице с грохотом спустился Первухин.

– Люся, ты это… – пробормотал он. – Ты типа уходишь уже?

– Да.

– А мы это… уже порепетировали. Я с тобой.

– Не с тобой, а с нами. Ты видишь, я не одна. – Люся царским жестом указ