|
Вот во что ты предлагаешь мне вложить свои деньги! В поиск богатого козла, который будет тебя иметь и спонсировать! Но я бизнесмен, а не сутенер! И тем более не сутенер для своей дочери! Поняла?! И если я вкладываю деньги, то только в тот бизнес, в котором я что-то понимаю, который я изучил, о котором я имею представление. Я вкладываю только туда, откуда гарантированно извлеку прибыль. И я не один, у меня есть партнеры, с которыми я должен обсуждать свои предложения. Или ты хочешь, чтобы я и своим партнерам рассказал про твои амбиции? Если я верю в твое будущее, то только в будущее нормального человека, который перестанет, наконец, намазывать на морду килограммы косметики, а вместо этого закончит институт и займется настоящим делом. И все, больше никогда не заводи со мной подобных разговоров! Я больше не хочу об этом слышать!
Отец тогда громко хлопнул дверью своего кабинета, где происходил разговор, и еще долго старался избегать встречаться с дочерью даже за завтраком. Рассказывая все это, Лика раскраснелась от гнева и обиды, в глазах заблестели слезы. Кате, с одной стороны, было очень жаль девушку, но ведь и отец ее прав: если бы она закапывала талант – другое дело, а так ведь это блажь, каприз, болезненная одержимость, которая может плохо кончиться в первую очередь для нее же самой. Да и потом для Игоря, наверное, это очень большие деньги, и он не может рисковать бизнесом и благополучием семьи. Катя постаралась найти правильные, не обидные слова, чтобы и утешить новую подругу, и найти объяснения отцовского отказа. Но только она начала говорить, Лика оборвала ее на полуслове, неожиданно спросив: – Как тебя зовет дядя Боря? Катюша? – Да, – пожала плечами Катя, – а что? – Старушка Кэт – вот как я буду тебя звать, – сказала Лика, с вызовом глядя Кате в глаза и раздувая ноздри, – сколько тебе: двадцать три, двадцать четыре? А ты уже старуха! Рассуждаешь, как старуха, вещички себе прикупила старушечьи. Кому я все это рассказывала? Такое может понять только тот, в ком горит огонь! Поняла? Огонь! Может, у меня нет таланта, но у меня есть огонь! Во мне он горит, а в тебе нет. – Почему это? – возмутилась Катя. – А что, не видно? – ухмыльнулась Лика. И тут до Кати дошло о чем идет речь. Она поняла, о чем говорит ее кузина, и неожиданно для себя самой выпалила: – Есть огонь, просто я никому не рассказываю… И в следующие несколько минут Лика узнала о Димочке, о знакомстве на остановке, обо всех мучениях Кати в те две недели, что он не звонил, и о сегодняшних страданиях, потому что звонка опять нет и что делать дальше, Катя не знает. – Так ты любишь своего Димочку, – со злорадством констатировала Лика, – ты влюблена как кошка, вот что я тебе скажу. – Пожалуй, да, – согласилась Катя, запивая свое признание новой порцией текилы, – влюблена, нечего отрицать. И тут с разукрашенной куклой произошло нечто удивительное. Лика удалилась в комнату и через несколько минут вышла в другом виде: в тех же трусах, выполняющих функцию одежды, но уже без сапог, без накладных ресниц и с изменившейся прической. Катя даже не сразу поняла, что Лика попросту вытащила из терема, который соорудила на голове, несколько составляющих, что мгновенно сделало ее похожей на нормального человека. – Надоело, – пояснила она, – это я папашу позлить хотела. Я вообще-то меру знаю, но с некоторых пор прямо балдею, когда он свою рожу кривит. Даже хотела на лбу паука нарисовать, чтобы его кондратий хватил… – Лика, ну что ты… – Так вот, раз у нас пошел такой разговор, – вкрадчиво зашептала Лика, не обращая внимания на Катину реплику, придвинув свое кресло поближе к кузине, – значит, ты готова признать, что у человека может быть Цель. |
