А луна каждую ночь наполняла колыбель своим светом. Но Сян решила не волноваться по этому поводу.

На третий год магия Луны снова удвоилась. Сян и Глерк едва обратили на это внимание. Очень уж они были заняты девочкой, которая всюду совала свой нос, лезла куда не надо, рисовала в книгах, бросалась яйцами в коз и однажды прыгнула с забора, рассчитывая взлететь, но вместо этого заработала две ссадины на коленках и отколола кусочек зуба. Девочка лазала по деревьям, пыталась ловить птиц и порой разыгрывала Фириана, так что тот даже плакал.

– Призовем на помощь поэзию, – сказал Глерк. – Изучение языка облагораживает самую дикую душу.

– Надо учить ее наукам, – сказала Сян. – Науки упорядочат ее разум. Разве можно шалить, когда смотришь на звезды?

– Я буду учить ее математике, – сказал Фириан. – Пусть считает до миллиона, уж тогда-то ей будет не до меня.

Так началась учеба.

– «Так в каждом вздохе обещание весны…» – шептал Глерк на ухо спящей Луне зимой.

Под кожей у Луны перекатывались волны магии. Они не бились о берег. Пока – нет.

Глава 6, в которой Антейн попадает в беду

Первые пять лет в роли старейшины-ученика Антейн изо всех сил убеждал себя, что дальше будет легче. Он ошибался. Легче не становилось.

На встречах Совета, на собраниях общины, во время бесед старейшины не говорили с ним, а лишь отрывисто отдавали приказания. При встрече на улице они бранили мальчика. Не жалели они обидных слов и тогда, когда он сидел с ними во время очередного пышного (и ненавистного) ужина, устроенного его матерью. Они наставляли его, устраивая ему неожиданные проверки.

Антейн старался держаться в тени. Брови у него были вечно сведены в напряжении.

Что бы он ни сделал, старейшины тотчас багровели и принимались кричать, брызжа слюной.

– Антейн! – кричали они на него. – Не сутулься!

– Антейн, куда ты дел объявления?

– Антейн, что ты опять стоишь с этим своим видом!

– Антейн, ты что, забыл про закуски?

– Антейн, почему у тебя вся мантия в каких-то пятнах?

Антейну казалось, будто он ничего на свете не в силах сделать как надо.

Да и дома было не лучше.

– Почему ты до сих пор ходишь в учениках? – каждый вечер сердито спрашивала за ужином мать. Иногда она стучала при этом по столу ложкой, так громко, что слуги подпрыгивали от неожиданности. – Брат мне обещал, что к этому времени ты уже будешь старейшиной. Он обещал!

И так она кипела и бранилась до тех пор, пока не начинал плакать Вин, самый младший из Антейновых братьев. В семье было шестеро детей, все – мальчики, и Антейн – старший. По меркам Протектората семья у них была маленькая, и с тех пор, как умер отец, мать думала лишь о том, как добиться для сыновей всего самого лучшего, что только мог предложить Протекторат.

Ведь неужели же сама она не заслуживает самых лучших сыновей?

– Дядя говорил, что такие вещи быстро не делаются, – тихо ответил Антейн, посадил братишку на колени и стал покачивать, пока малыш не успокоился. Антейн достал из кармана собственноручно вырезанную из дерева игрушку – маленькую ворону с выпученными глазами и хитроумно спрятанной внутри погремушкой. Братишка обрадовался и тут же сунул ворону себе в рот.

– Пусть твой дядя говорит что хочет, – распалялась мать.