Джорджия Ле Карр. Девственница
Пролог Тайсон
Мне восемь лет. Демоны
— Ох! мой Бог. Что случилось с твоим лицом? — кричит моя мать, бросаясь ко мне. — Ничего, — бормочу я, отступив на шаг назад. Она резко хватает меня за подбородок и поворачивает мою голову сначала в одну сторону, потом в другую, осматривая. Сейчас еще день, а я уже чувствую запах перегара у нее изо рта. — Кто это сделал? — требует она ответа. Я пожимаю плечами. Даже когда она дотрагивается рукой до моего лица, я чувствую боль, но не позволяю себе вздрогнуть. — Скажи мне, — приказывает она, ее глаза сверкают яростью. — Никто. — Тайсон Фридман, если ты не скажешь мне прямо сейчас, клянусь, я не выпущу тебя из дома целую неделю. Я с вызовом пялюсь на нее. Да, ради Бога. Мне наплевать, если она это сделает. — Пожалуйста, Тай, скажи мне, — умоляет она, зная, что я никогда не смогу устоять перед ней, если она меня попросит. — Джонни Мэттесон назвал тебя шлюхой, и сказал, что я сын гейппо. Я ударил его, и его банда набросилась на меня. Она в шоке моргает, затем резко вздыхает. Я, словно вижу, как крутятся ее колесики в мозгу, потом она с трудом сглатывает. Опустив голову, она поправляет халат. Она не смотрит мне в глаза, разворачивается и неуверенно покачиваясь идет. По телевизору начинается музыка к ее любимому шоу «Обратный отсчет». Моя мама очень умная и часто правильно, еще до сигнала таймера, отвечает на вопросы. У нее дрожат руки, когда она убирает локон со лба. — Мэри Мэйвезер должно быть пустила слух. Завтра я пойду в школу и поговорю с директором, — задумчиво произносит она. Но мы оба знаем, что она никуда не пойдет. Сегодня вечером она будет настолько пьяна, что забудет все. Я дотрагиваюсь до ее руки. — Это правда? Мой отец гейппо? Она опускается на колени, ее глаза внезапно светятся яростью. Она все еще любит его. Со всей страстью. — Он не… гейппо. Он путешественник. Дикий и красивый цыган. Я с любопытством вглядываюсь в нее. Ее лицо настолько преобразилось, как только она заговорила о нем. — Где он сейчас? Она качает головой. — Не важно. — Расскажи мне о моем отце, мама. Пожалуйста. — Умоляя прошу ее. — Когда ты вырастешь, я тебе расскажу. Я с отчаяньем качаю головой. — Почему Мэри Мэйвезер знает о моем отце больше, чем я? Если ты не скажешь мне, я не смогу противостоять вранью Джонни Меттесона, как и другим мальчишкам. Она долго молчит, а потом кивает. — Пойдем, — и ведет меня в свою комнату. Мамина комната пропахла застарелым потом и спиртным. Она садится на кровать и приглашает меня сесть рядом. Я сажусь. Глубоко вздохнув, она открывает ящик тумбочки и вытаскивает старую Библию. Между страницами лежит фотография полароида. Такие фотографии делают в закрытых кабинках. Она с любовью гладит ее, а потом передает мне. — Это твой отец. Я забираю и внимательно смотрю на фото. Я не могу поверить, что молодая смеющаяся девушка, наполненная жизнью, моя мама. Узнать ее сейчас невозможно. Я вглядываюсь в мужчину, в его лицо. Я похож на него, у него, как и у меня прямые темные волосы и яркие голубые глаза. — Он знает обо мне? — Он знал, что я беременна. — Где он сейчас? — вздыхаю я, голос немного дрожит. Всю свою жизнь я думал о своем отце. Моя мать никогда не говорила о нем. Каждый раз, когда я спрашивал, она начинала плакать, поэтому я перестал спрашивать, хотя вопросы никуда не делись. |
