– Да! Да! И позвоню еще! Неужели не понимаешь, бесчувственный ты человек! Я не могу ни спать, ни есть, ничего делать, когда не знаю, что с Таней.

– Ее ищут. Ищут все, кто только может.

– «Ищут»! Я слышала это от тебя уже тысячу раз!

– К сожалению, ничего нового я сказать не могу.

– Ты поразительно спокоен! Ну, естественно – Татьяна ведь тебе не родная дочь!

– Юля, ты не права. Ты прекрасно знаешь, как дорога мне Таня. Поэтому воздержись, пожалуйста, от несправедливых обвинений.

– «Воздержись»!.. Ведь это ты – опять ты! – втравил ее в эту историю!

– И опять ты не права.

– Ладно, хорошо: ты всего лишь не возражал, – в голосе немолодой женщины прозвучал горький сарказм, – чтобы она туда отправилась. О чем ты думал? И почему не спросил разрешения у меня, ее матери?

– Спроси лучше себя: почему она с тобой не посоветовалась?

– Намекаешь, что ты ей дороже, чем я?! Да ты просто подлец!

– Я считаю, что наш разговор бесполезен и дальше продолжаться не может.

Галлы называли свое плавсредство «яхтой», однако в ее мозгу сохранились другие ассоциации, и при слове «яхта» рисовался могучий, комфортабельный корабль – может, она и вправду когда-то ходила на той, нынче взорванной «Пилар»? Она с трудом, как сквозь сон или вату, припоминала роскошные спальни, огромные ванные комнаты и гардеробные, забитые модной одеждой. Простор, уют, картины на стенах…

Однако парусник, на котором путешествовала троица галлов, скорее можно было назвать лодочкой: размером она была примерно как большегрузная фура. («Надо же, я прекрасно знаю, что такое фура, но нет ни единого проблеска, когда пытаюсь вспомнить, например, о собственной квартире!»)

Яхта предоставляла экипажу все необходимое для жизни, но, о боже, как же в ней было тесно! Четыре каютки: каждая меньше железнодорожного купе, площадью не более трех квадратных метров. Одну из них, кормовую, предоставили в распоряжение новой путешественницы. Здесь помещались лишь шкафчик для одежды, несколько полочек и кровать под самой переборкой – от постели до потолка не больше полуметра. По ночам, на стоянках, в корму и пирс бились волны, мешали уснуть.

Приходилось экономить пресную воду и электричество. Перед сном всюду отключали свет. Душ Ассоль, правда, принимала, как и весь экипаж, ежедневно, но считала каждую каплю. Зато на камбузе имелась газовая плита, холодильник и можно было сварить кофе и сварганить нехитрый завтрак – этим они с Мадлен занимались по очереди.

Но все бытовые неудобства, и качка, и свист ветра с ли