Вчера, например, Мария Луиза Симмонс, самая популярная девочка в классе, представила реферат, в котором сравнивала и противопоставляла два мелодраматических романа прошлого века, в которых, собственно, и противопоставлять было нечего. Поэтому Мария Луиза сравнивала прически и противопоставляла наряды. Даже Робин смеялась. Учительница, конечно, была недовольна и поставила низкую оценку, но зато у Марии Луизы полно друзей.

При мысли о популярности Робин сникла. Она рано поняла, что заводить друзей трудно. Некоторые люди казались ей хорошими, некоторые нет, но как угадать, если видишь человека впервые? За несколько недель до этого Робин решила, что люди придают излишне большое значение вопросу наличия друзей. Сейчас же, начав учиться в этой новой для себя школе, она все чаще стала задумываться над тем, не переменить ли ей точку зрения.

У нее отличная мама, которая всегда пыталась восполнить возникшую из-за отсутствия подруг пустоту. Но мама есть мама, не подруга. Что касается отца, то здесь вообще трудно что-нибудь сказать. Робин никогда не видела его и подозревала, что если бы ее мать не старалась вести себя всегда правильно, то, наверное, должна была бы использовать его фото в качестве мишени для метания дротиков из-за того, что он предал ее. Поэтому Робин никогда не поднимала вопрос, о том, что хотела бы увидеть его.

У нее заурчало в животе. Так бывало всегда, когда она думала об отце. Папа. Папочка. Робин никогда не признавалась матери, насколько сильным было ее желание иметь отца. Отца, который сильной рукой обнял бы ее за плечи и сказал, что она замечательная дочь. Но этому не суждено случиться, тем более что, как сказала ей мать, отец давно женился и у него куча детей. Ладно, пусть их всего трое, но и этого достаточно. Ясно, что ему не хочется вспоминать о допущенной в высшей школе ошибке, результатом которой было ее рождение.

Однако с их переездом в Техас жизнь, похоже, меняется к лучшему. Здесь никого не беспокоят ее непослушные каштановые кудри. Более того, не один раз девочки останавливали ее в коридоре и говорили, что завидуют ее непокорной гриве. Робин даже стала находить нормальными свои глаза и рот. Конечно, красавицей ее не назовешь, но и на неуклюжую идиотку она уже определенно не похожа.

Что же касается отца, то она не знала, как девочки, с которыми она здесь познакомилась, отнесутся к факту его отсутствия. Пока еще ее никто ни о чем не спрашивал. Но похоже, у нее начиналась совершенно новая жизнь, и на этот раз, возможно, эта новая жизнь окажется лучше, чем она ожидала.

Конечно, обо всем этом Робин думала еще до того, как прозвенел звонок, возвестивший о начале занятий в математическом классе мистера Мартина.

Стиснув зубы, Робин неслась по коридору, пока резко не затормозила перед комнатой 103. Она попыталась потихоньку проскользнуть в дверь, но сумка с учебниками стукнулась о дверной косяк.

– Так, так, так, мисс Райт. Как мило с вашей стороны, что вы решили присоединиться к нам.

Робин только виновато улыбалась в ответ на язвительное обращение мистера Мартина.

Мистер Мартин был неприятным маленьким человечком, который (Робин могла бы поклясться в этом) не любил подростков. При небольшом росте он был худым, с густыми темными волосами, зачесанными высоким «коком» наверх под Элвиса Пресли. В классе он любил разглагольствовать и язвительно высмеивать тех, кто отвечал неправильно. Робин никак не могла понять, почему он работал учителем.

Пригнувшись, Робин направилась к своему месту. Но оно оказалось занятым.

Она осталась стоять посреди класса, не в состоянии связать этот последний неприятный эпизод с длинной чередой других неприятных моментов этого дня. Хотя мистер Мартин не признавал постоянные места за учениками, Робин на каждом занятии занимала одно и то же место.