— Возможно, она предполагала, что роман Моники с Дареном нечто скоротечное, — высказал я предположение, желая быть вполне объективным. — И что вы не оцените или даже вообще не поверите ей, если она расскажет вам об их отношениях.

— Возможно, — нетерпеливо пробормотала она. Я решу это позднее.

— Я поеду в Париж, — сказал я, — но ничего не стану обещать. Мне думается, у меня нет ни малейшего шанса отыскать Монику Байер и привезти ее сюда в течение недели.., или даже года.

— Я всецело полагаюсь на вашу репутацию, мистер Холман. Если же вы не вернетесь сюда через семь дней и не привезете мне Монику, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы утратили свою репутацию во всех без исключения крупных киностудиях или агентствах.

Я с восхищением посмотрел на ее высокую грудь, натянувшую шелк блузки, затем с искренним сожалением покачал головой:

— Какая жалость, что вы лишены сердца, мисс Бэрроуз, тем более что у вас такой потрясающий контейнер для него.

Она снова посмотрела на меня с видом кошки, добравшейся до миски со сливками.

— Как я уже говорила вам, доставьте сюда Монику, и тогда вам представится шанс ознакомиться с моей холодностью — или с чем-то противоположным...

— Хвастунья и задира! — Я поднялся на ноги. — Еще один вопрос, прежде чем я отбуду в неизвестное далеко: если на этом закончится карьера Моники Байер в киноиндустрии, что это будет означать для Билла Дарена?

— То же самое. В нашей стране, во всяком случае, холодно ответила она. — Он подписал контракт на пять лет со «Стеллар», который я для него и устроила.

— Таким образом, Моника удрала, оставив надежды на большое будущее в Голливуде и твердо зная, что у нее нет больше никаких перспектив в кинобизнесе, нигде не найдется для нее места, поскольку вы владеете ее контрактом? А Билл Дарен одновременно потерял свой пятилетний контракт со «Стеллар» и возможность жениться на «Агентстве талантов» Анджелы Бэрроуз? — Я слегка приподнял брови.

— Не полагаете ли вы, что это большая любовь, мисс Бэрроуз?

— Убирайтесь отсюда, Холман, — сдавленно произнесла она, — пока я не ударила вас по голове чем-нибудь тяжелым!

Я вышел и обнаружил Хью Лэмберта, который вертелся неподалеку, как ночная сова в поисках ветки, на которой можно удобно устроиться. И снова он затащил меня в свой кабинет и осторожно прикрыл дверь. Можно было подумать, что я — британский генерал, а он Бенедикт Арнольд.

— Вы ей сообщили про Дарена и мисс Байер? — Его глаза-бусинки поблескивали в нетерпении. — Как она реагировала?

— Сообщил, — ответил я. — И еще сказал, что эти сведения получил сначала от вас. Ну и как вы на это смотрите, старый приятель?

— Вы этого не сделали!

— Можете не сомневаться.

— Я весело подмигнул ему.

— В конце концов, она моя клиентка, Хью, а, как мне это представляется, существовал настоящий заговор, чтобы скрыть от нее правду. Вы знали про Дарена и Байер, мисс Фрик тоже, даже Марта Крузу было известно все. — Я вздохнул. — Я всегда считал, что после денег больше всего ценится лояльность. И что это за друг, если он не относится к тебе лояльно? Я не мог поступить иначе, если даже в известной мере подвел вас, Хью!

— За это она меня непременно уволит! — прохрипел он. — Если сначала не убьет!

— У вас, как я понял, есть ответы на все вопросы, ведь именно вы первый сообщили мне, что Моника и Дарен должны быть вместе, — заговорил я непринужденно.