— Мне нечего сообщить вам о Монике, кроме того, что я уже рассказала мисс Бэрроуз, — для начала произнесла блондинка.

— Боюсь, что вы напрасно тратите время, мистер Холман.

— Я знал, что в этом году юбки стали носить короче. Я с восхищением бросил взгляд на ее ножки. — Но сейчас я впервые любуюсь модой тысяча девятьсот семьдесят пятого года, и мне хотелось бы выразить вам свое искреннее одобрение.

— Очень смешно, — раздраженно промолвила девушка. — Если у вас в запасе имеется еще с десяток подобных шуточек, почему бы вам не сохранить их для кого-то с детским чувством юмора, кому они пришлись бы по вкусу.

— Разумеется, это пустой разговор, — согласился я. Но, если по-честному, какой мужчина может думать о чем-то другом при виде таких потрясающих ножек, как у вас?

Она даже не потрудилась одернуть юбку, только неторопливо скрестила ноги по-другому и зевнула. Мои ухаживания, несомненно, были отвергнуты.

— Если вы хотите что-то спросить в связи с Моникой, мистер Холман...

— Она исчезла, оставив записку, что никогда не вернется, верно?

— Совершенно верно.

— Она не казалась вам расстроенной или обеспокоенной чем-то?

— Только не она!

— твердо заявила мисс Фрик. Моника в самом деле была Девушкой из космоса. Ее ничто не трогало и ничто не интересовало.

— Включая Билла Дарена?

Лицо у мисс Фрик застыло.

— Откуда у вас такие мысли? Кто вам сказал?

— Не Анджела Бэрроуз. Но информация точная?

— Он появлялся несколько раз, — подтвердила она. У них было несколько свиданий. Я посчитала это не моим делом: он же был директором и собирался работать с ней над новым большим фильмом.

— Ясно! — кивнул я в знак согласия. — Она ходила на эти свидания вместе с вами?

— Вы шутите? — фыркнула она насмешливо. — Мне вменялось в обязанности следить лишь за тем, чтобы у нее не было настоящих неприятностей, а вовсе не держать ее за руку двадцать четыре часа в сутки.

— Вы полагаете, что в настоящее время она с Дареном?

— Возможно. — Пожав плечами, она добавила:

— В точности не знаю.

— Вы здорово мне помогли!

— Я предупредила вас с самого начала, — равнодушно сказала моя собеседница.

— Догадываюсь, что это ваши ножки убедили меня в том, что вы лжете... Не возражаете, если я тут осмотрюсь?

— На здоровье! В комнату Моники первая дверь налево.

Она опять зевнула, с вызывающей медлительностью заново перебросила ногу на ногу, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Я вошел в комнату, которую занимала немка, и подумал, что она уже приобрела специфический нежилой вид. Стенной шкаф был пуст, ящики бюро тоже. По-видимому, Моника долго укладывала чемоданы, готовясь в длительное путешествие. На всякий случай я заглянул под кровать и, конечно, ничего там не нашел, кроме вытертого коврика. Оставался лишь письменный стол у окна. В одном ящике оказалась стопка путеводителей. Я тщательно просмотрел их, но ничего существенного не обнаружил. Три или четыре расписания внутренних и международных авиарейсов, рекламы западногерманских курортов и спортивных баз. И больше ничего. Я сунул все это обратно в ящик и вернулся в гостиную.

Мисс Фрик приоткрыла один глаз и лениво покосилась на меня:

— Вам еще что-нибудь нужно, мистер Холман?

— Сколько времени вы присматривали за мисс Байер?

— Около месяца.

— Вы не выглядите особой, которая избрала профессию компаньонки в качестве постоянного занятия.