Надо сдаваться, это единственный разумный выход. Но разве уместно принимать разумные решения в ситуации, которая с самого начала была полным безумием? Хо в своих действиях не руководствовался никаким разумом. Так почему же должна она? И Палома продолжала оставаться под перевернутой лодкой, слушая сосредоточенное пыхтение брата, пробивающего дыру в днище.

Наконец она увидела розовое пятнышко света. Потом оно стало размером с монету, и в воду посыпались щепки. Потом наконечник гарпуна пролез в образовавшуюся дыру. Хо провернул его пару раз и вытащил.

— Вот так! — Тень Хо показалась в дырке и исчезла. — Прощай, Палома. Ты, конечно, думаешь, что ты очень гордая, но на самом-то деле ты просто глупая курица.

Палома услышала, как Хо дернул за шнур лодочного мотора. Мотор всхлипнул, но не завелся.

— Мы не можем просто так ее оставить, — раздался голос Индио. — Мы должны убедиться...

— Убедиться в чем? — спросил Хо.

Слушая его слова, Палома похолодела. Нет, не оттого, что она сидела по горло в воде, а от леденящей душу рассудительности и хладнокровной жестокости, которые слышались в словах человека, называющегося ее братом.

— Убедиться, что она и вправду под лодкой? Убедиться, что она в порядке? Зачем? А что, если это не так? Что ты будешь делать тогда? Да ничего! Когда мы вернемся на берег, мы скажем, что понятия не имеем, где она.

И это правда, ведь мы и в самом деле не знаем. И вы не посмеете сказать ни слова. Если вы проговоритесь, вам несдобровать. И вы прекрасно знаете, что это не просто слова, так как я слов на ветер не бросаю.

Выслушав тираду Хо, Палома поняла, что ему удалось достичь хотя бы одной цели: он смог восстановить свое положение среди дружков. Раз он не сумел выделиться тем, что он лучше и сноровистее других, он решил поднять свой статус, совершая дерзкие, непредсказуемые и опасные действия. Если его не уважают, рассуждал Хо, то пускай хотя бы боятся.

— Но поверьте моему слову, — продолжал он. — Она сейчас сидит под лодкой, и она в полном порядке. А когда вернется на остров, то тоже никому не проговорится — от стыда. К тому же никто ей ничем не сможет помочь, да и вряд ли ей вообще поверят. Если же она распустит язык или пожалуется матери, то рано или поздно поплатится за это. Как и вы, она знает, что так оно и будет и что ей бы надо быть со мной поосторожнее.

Палома услышала, как ожил мотор, и почувствовала, как Хо переключил передачу и уплыл прочь.

Она пыталась решить, правильно ли она поступила, было ли ее поведение разумным или безрассудным, действительно ли она следовала своим принципам (как ей казалось) или же на самом деле вела себя словно глупая курица (как считал Хо). В самом лучшем случае она оттянула исполнение коварного плана брата на несколько дней. В конце концов он все-таки найдет заветную гору и нанесет свой вред, возможно, даже полностью разрушит всю идиллию. Но пока ей удалось его остановить... однако какой ценой? На этот вопрос Паломе пока было сложно ответить. Сейчас она — в открытом море, приближается вечер, и у нее нет другого способа вернуться на берег, кроме как залатать каким-то образом злополучную пробоину в пироге.

И хотя ее попытка помешать Хо в будущем покажется тщетной, все же она поступила правильно. Отец одобрил бы ее поведение. Он сказал бы, что она встала на защиту самой жизни. Палома знала, что ради этого он сам пошел бы на самые крайние меры.

Однажды поздним летом рыбаки с Санта-Марии обнаружили, что одно из их главных рыболовных мест — глубоководная гора вдали от берега — перестало приносить прежний улов. Рыба ловилась на удочку с каждым днем все труднее, а та, что ловилась, выглядела грязной и побитой.

Первой мыслью рыбаков было, что кто-то из их компании забрасывал здесь сети.