— Смотри мне! Если что не так — я тебе не только ребра переломаю, но и все позвонки, — прошипел Жорик и зашел в дом.

Я тут же поднялась и метнулась к бревну. Топор оказался неожиданно тяжелым. Смогу ли я воспользоваться им, ведь Жорик такой большой?.. Впрочем, как ни крути, выбора нет, а это — реальный шанс избавиться от гориллообразного тюремщика и уехать в Москву. Что будет дальше — посмотрим.

Положив топор на нижнюю ступеньку крыльца, я села так, чтобы его не было видно.

Через минуту Жорик вернулся. От него неприятно пахло пивом и несвежим бельем.

— Послушай, подружка, — пьяным голосом сказал он, — я тебе дело хочу предложить. Маленькое такое дельце, от которого не стоит отказываться.

— Какое еще дельце? — напряглась я.

— Ничего особенного. Сейчас мы с тобой поедем туда, где ты спрятала портфельчик с баксами и поделим его содержимое. Сорок штук мои, а десять твои. А Петровичу я доложу, что ты Топора никогда не знала и никакой портфель в глаза не видела. Короче, что мы тебя с кем-то перепутали. Он поверит. Знает ведь, падла, что я из любого правду вытяну. Мне кажется, что тебе не стоит мелочиться. Жадность еще никого до добра не довела.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — возмутилась я.

— Да ты все прекрасно понимаешь, птичка, только колоться не хочешь. Страшно тебе клювик раскрыть, чтобы «чирик» сказать. Учти, не поделишься — останешься не только без денег, но и лишишься жизни!

— Я бы по-любому не стала с тобой делиться, — нахмурившись, отрезала я.

— Почему? — опешил Жорик.

— Потому что ты меня подставить хочешь. Просто хочешь узнать, где портфель лежит, а как узнаешь, так меня грохнешь, а денежки себе заберешь.

— Обижаешь… Я с тобой по-хорошему хотел, по-честному!

— По-честному так не делятся. Делятся обычно пятьдесят на пятьдесят, а ты предлагаешь десять на сорок.

— Какие тут пятьдесят на пятьдесят, если тебе эти деньги с неба упали, а я за ними давно уже охотился.

— Ты что, и в самом деле решил, что деньги у меня? Так вот, заруби себе на носу: никаких денег я не брала и с Топором вашим в отношениях не состояла.

— Кончай придуряться, ведь я могу с тобой и по-другому поговорить. Сейчас к батарее наручниками пристегну и горячий утюг на пузо поставлю. Ты мне враз расскажешь, куда денежки спрятала. Не хочешь по-хорошему десять на сорок, то вообще ни хрена не получишь.

Послушай, — с трудом сохраняя спокойствие, сказала я. — Петрович не велел меня пытать до тех пор, пока он всю информацию не соберет. Насколько я понимаю, он твой начальник, а с начальником надо дружить. А ты вздумал самоуправством заниматься.

— Заткнись! Мне уже от тебя тошно! — заорал Жорик и схватил мен? за шиворот. — А ну-ка быстро говори, где деньги спрятала. Если не скажешь, я твою башку об лестницу расколочу. Посмотрим, какая она у тебя крепкая. Буду бить до тех пор, пока у тебя мозги не вылетят.

— Если ты меня убьешь, то уж точно не узнаешь, где портфель лежит, — дрожащим голосом сказала я.

— Как только у тебя кровь из башки пойдет, ты мне сама все выложишь. Ну что, подруга, поехали? Сейчас я тебе продемонстрирую, как надо разговаривать с непокорными!

Услышав его слова, я поняла, что медлить нельзя. Быстро наклонившись, схватила топор и, широко размахнувшись, ударила Жорика по шее. Жорик, выпучив по-рачьи глаза, осел на землю.