Невольно даже зауважал Ленку с ее бальными танцами.

То, что было после разминки, выбило Митю из колеи. Преподаватели объясняли главный принцип ведения на примере упражнения под названием «тележка» – берешь за руки партнершу и ведешь ее, как тебе вздумается. А она должна закрыть глаза и слушаться.

Митьке в качестве партнерши досталась тетка лет тридцати пяти. У нее были потные ладони, и Митя долго не мог пересилить отвращение. А еще смущался – ему и в кошмарном сне не могло привидеться, что придется прикасаться к чужой незнакомой женщине, которая к тому же и старше его лет на пятнадцать.

Лена потом долго смеялась, когда он рассказывал ей о своих ощущениях. Говорила: мол, а что же ты хотел, это танец, близость, живые люди, которые дышат, потеют, наступают на ноги. «Привыкнешь, – резюмировала она. – Потом даже понравится».

Но пока Митька не мог понять, как может нравиться все вышеперечисленное. И ему не доставляло все это удовольствия. Категорически. Лучше уж в секцию карате вернуться, чем это. Но Лена уговаривала, настаивала на своем. И в итоге он плелся на второе занятие, думая, что, как всегда, он ей уступил. Потому что бесхребетный – так, во всяком случае, говорит его мама.

Хочет Леночка прыгнуть с парашютом и чтобы ее верный рыцарь был обязательно с ней – пожалуйста! Съесть наперегонки килограмм мороженого, а потом болеть ангиной – да ради Бога! Теперь вот танцы. Видите ли, она с пяти лет танцует, пора бы и ему начать.

А по Митькиному мнению, с него и музыкальной школы хватит. Семь лет коту под хвост – и ладно бы на гитаре учился играть или на фоно, на худой конец, так нет же – скрипка! Вот зачем, спрашивается, парню умение играть на этом инструменте, если он не собирается дальше идти в музыкальное училище?

Но маме кто-то сказал, что игра на скрипке развивает музыкальный слух, и она во что бы то ни стало захотела, чтобы у ее сына этот самый слух развился.

Лучше бы потратил это время на подготовку к вступительным экзаменам в институт, и тогда, глядишь, поступил бы, как и хотел, в физтех, а не в пед. В педе-то физика – одно название. Не выйдет теперь из Митьки великого ученого, как мечталось, а что выйдет, неизвестно, потому что педагог из него тоже аховый.

Ленка вон – да, учитель от Бога, хотя с ее-то факультетом выбор будущей специальности не представляется проблемой. У нее вообще все получается, за что бы ни взялась. И это бесит! Господи, как же это порой бесит!

Тем временем разминка закончилась. Теперь предстояло подойти к любой свободной девушке – девушек тут называли исключительно партнершами, парней, соответственно, партнерами – и протанцевать с ней до конца занятий. Вернее, не танцевать, конечно, а отрабатывать упражнения и простейшие фигуры.

Группа уже разбилась на пары, а Митька все стоял и тупил. На том конце зала одиноко переминалась невостребованная тетка, с которой он танцевал в прошлый раз, но подойти к ней было выше его сил.

Чуть в стороне стояла она. Как ни странно, тоже одна. Митя даже зажмурился и снова распахнул глаза, не веря.

И сделал шаг.

– Кажется, у вас тоже нет пары? – промямлил он.

Она кивнула и сама – сама! – взяла его за руки.

Ее ладошки были совсем маленькими, узкими и горячими, словно она только что выпрыгнула из печки. Митька и хотел бы не краснеть, но чувствовал, как румянец заливает лицо. И немудрено, ведь раньше он ходил за руку только с Леной. Смешно сказать, парню без года два десятка, а он перед девчонками робеет, словно подросток!

Дальше он бесконечно ошибался – никак не мог сосредоточиться. Запах ее духов – пронзительно-свежий, с цитрусовыми нотками, лез в ноздри и задевал что-то внутри – звенящее, щекочущее.