Тем временем женщина в комнате мерила у Инги давление. Та уже пришла в себя и тихонько постанывала.

– Что случилось? – обернулся Харитонов к Агнии.

– Мы были в кафе. Ели суши. Потом ей стало плохо…

– Тошнило?

– Что? А, да, – растерянно произнесла Агния.

Харитонов тем временем заставил Ингу показать язык, ощупал живот.

– Вера Петровна, давление померь…

– Любит наш народ суши, – недовольно произнесла женщина – Вера Петровна. – Охота людям эту дрянь есть! То и дело травятся… Замучились на вызова́ ездить!

Харитонов тем временем что-то писал в карте, сидя за столом.

– Вера Петровна, вколите больной… – он неразборчиво произнес название лекарства.

– И что теперь будет? – растерянно произнесла Агния.

– Что-что… в больницу вашу сестру повезем, – буркнул Харитонов.

Агния в этот момент стояла позади него. Волосы у Харитонова были темные, он то и дело заводил пряди за уши. Если бы не кургузая спецодежда, то он здорово смахивал бы на Рауля. По крайней мере, со спины.

«Почему он говорит – «сестру»? Он что, не узнает меня?» – подумала Агния.

– Она не сестра, она подруга. Сейчас ее родители приедут, – зачем-то уточнила Агния.

Ингу вновь начало мутить.

– Вера Петровна, надо ей желудок промыть…

Пока врачи возились с Ингой, Агния не знала, что ей делать, куда приткнуться, и все время думала о том, почему Харитонов ее не узнал. Может, он и не смотрел никогда в ее сторону, время от времени сталкиваясь во дворе многоквартирного дома? «Ах да, я же подстриглась! – озарило Агнию. – Ведь даже Инга меня не узнала сегодня…» Агния решила сказать доктору, что они соседи.

Она подошла к дверям, ведущим в коридор – там Харитонов разговаривал по телефону:

– …да, отравление. Ну что-что… Понос и рвота. Куда везти? В Боткинскую? Хорошо.

Агния онемела. Нет, она была вполне современной девушкой, жила в Москве, передвигалась по городу в общественном транспорте и уж, кажется, ко всему должна была привыкнуть. Но чтобы человек столь благородной профессии, к тому же отдаленно напоминающий Рауля, виконта де Шаньи из «Призрака Оперы», говорил… Э-э, ну, эти слова…

После промывания Инге сделали еще укол.

– Ну как, поехали, девушка? В Боткинскую, хорошую больницу… Собирайтесь.

Инга, до того только стонавшая, неожиданно воспряла. Приподнявшись на локте, она заявила голосом четким и твердым:

– Я не поеду, мне лучше.

Харитонов с Верой Петровной кратко, но очень сочно живописали Инге, что с ней может быть, если она не поедет. Вплоть до летального исхода!

В этот момент в квартиру ворвались родители Инги – Антон Иванович и Нина Самойловна.

– Инга, девочка! Птичка! – в ужасе зарыдала крупная и рыжая Нина Самойловна.

– Мы через всю Москву, через пробки… Мчались на всех парах! – Антон Иванович упал на колени перед диваном, обнял Ингу.

– Мамочка… папулик… я отравилась… проклятые суши! – пожаловалась страдалица. – Папулик, они хотят меня в больницу…

– Ой, не могу! – застонала Нина Самойловна. – Агничка, детка, а ты как? Инга, а почему у Агнии все хорошо?

– Она столько не ела, вот почему! – раздраженно и капризно крикнула Инга. При родителях она, особа тридцати четырех лет и девяноста килограммов живого веса, моментально расслабилась, превратилась в маленькую девочку.