|
Как теперь ему жить, когда все уверены, что Этан — это он? Можно, конечно, притвориться и сделать вид, что его это не касается, если бы это не затрагивало его компанию, занимающуюся экспортом-импортом. Наверняка многие уже посмеиваются над ним за его спиной. Как в таких условиях вести бизнес?
Ну и второй момент затрагивал его отношения с женщинами. Хотя до выхода этой книги у него никогда не было проблем с женщинами, после слухов, что он пользуется услугами проституток — хотя он никогда не имел дела с подобными женщинами! — все может измениться. Гевин был готов заскрежетать зубами. Эта Равен Френч! Откуда она только взялась?! Он дернул за безупречный узел галстука, движением плеч избавился от пиджака, расстегнул три верхние пуговицы рубашки и запонки на рукавах, после чего закатал их до локтей. Ему надо немного остыть. Работа! Ему поможет работа! Содрать бы трусики с этой Френч и надавать ей по одному мягкому месту! Впрочем, для такой, как она, скорее всего, ходить без трусов — норма! Гевин склонился над столом, но через десять минут произнес очередное проклятие в адрес Равен Френч, так как понял безуспешность своей попытки поработать — эта проклятая писательница упорно не шла у него из головы. К тому же он еще не отошел от некоторого удивления. Ведь он ожидал увидеть нахальную дамочку, скрывающую следы своей работы по ночам под толстым слоем косметики. Но кроме высоких каблуков и одежды, подчеркивающей ее соблазнительные формы, писательница ничем не отличалась от обычных женщин. Более того, он нашел ее очень даже привлекательной. А уж когда он увидел ее глаза и их выражение… Еще раз проклятие! Либо она была изумительной актрисой, либо действительно честным человеком — именно это он и прочел в ее глазах. Но как автор книги, поставившей его в такое отвратительное, унизительное положение, могла быть честным человеком? Актриса, чертова актриса! Естественно, если бы она выглядела как обычная проститутка, разве мужчины платили бы ей деньги, которые и не снились уличным жрицам любви? У женщин, что выглядят и ведут себя днем как интеллектуалки, а ночью превращаются в страстных обольстительниц, гораздо больше шансов заставить многих мужчин раскошелиться. Правда, сам Гевин принадлежал к тем мужчинам, которым нравились те, кто и выглядел, и вел себя как первоклассная женщина-вамп. Сам он предпочитал женщин с густыми длинными волосами, полными губами и выпирающей из маленького декольте большой грудью. Подумав об этом, Гевин нахмурился. По описанию, такие женщины очень даже могли служить девочками по вызову. Например, как Равен Френч… Гевин чертыхнулся и постарался сосредоточиться не на ее внешности, а на том, что следует предпринять, если она все же не внемлет его предупреждению. «Вообще-то, — мрачно признался он себе, — у меня не было никаких причин идти сегодня в тот чертов книжный магазин, но я хотел увидеть эту женщину. Я просто обязан был заглянуть ей в глаза, поскольку дело касалось моей личной жизни!» Если бы она хоть как-то навредила его бизнесу, Гевин быстро бы нашел на нее управу, ведь она очернила не только его методы ведения бизнеса — из ее книги следовало, что он не чурается преступить закон, если не получается добиться своего в его рамках, — но и изобразила его человеком, лишенным всяких моральных устоев. Пусть даже он и не однажды преступал закон и изменял моральным принципам! Однако самое ужасное и отвратительное заключалось в том, что она словно вывернула его наизнанку перед всем миром, поведав о том, в чем он мог признаться только самому себе. Просто уму непостижимо, как Равен Френч узнала об этих вещах? Впрочем, это уже было не важно, так как теперь об этом знали многие, если вообще не все в Чикаго. Перед мысленным взором Гевина снова возникли женское лицо в обрамлении черных волос, переливающихся серебристым глянцем в ярко освещенном книжном магазине, и ее удивительная улыбка… «Ничего себе! Пришел поработать», — мрачно подумал Гевин и упрямо склонился над столом. |
