Когда они закончили осмотр его картин, Федор сказал:

– Вот и все. В смысле, здесь все. Это ведь не все мои картины. Просто раньше я писал портреты обычных людей, пейзажи. Не хочешь ли как-нибудь заглянуть в мою мастерскую?

– Э-э... Хм… Это неплохая идея, да. – Лу с трудом переваривала информацию.

Надо же, иногда мечты сбываются!

– Ну тогда, дай мне, пожалуйста, свой телефон, чтобы я мог с тобой связаться.

Не веря своему счастью, Лу продиктовала одиннадцатизначный номер. Она немного осмелела, удача прибавила ей энергии, и она спросила, тоже перейдя на «ты»:

– А может, и ты оставишь мне свой? На всякий случай.

– Конечно, не вопрос!

Он продиктовал свой телефон и на этой многообещающей ноте молодые люди распрощались.

Вернувшись домой после вернисажа, Лу не могла думать ни о ком и ни о чем, кроме Федора. Ее уже не смущала и не казалась нелепой его совершенно непрестижная фамилия. И простое русское имя Федор тоже казалось ей необыкновенным. Она видела в нем мужественность и силу былинного богатыря или могучего крестьянина, идущего за плугом. Несмотря на то что внешность художника совсем не соответствовала этому образу. Художник был худощав, с живыми, немного раскосыми карими глазами, которые, как и нос с горбинкой, не портили его, а, наоборот, придавали некий шарм. И вообще весь его облик выдавал утонченность натуры, избалованность вниманием женщин, а плавные движения напоминали кошачьи.

Луизу Геранмае всегда привлекали люди неординарные, яркие, загадочные. Она ненавидела серость и посредственность, и одноклассников своих считала инфантильными, скучными сопляками.

А Федор – он совсем из другой жизни! Из богемы, из высшего общества, и он такой взрослый! Интересно, сколько ему? Двадцать пять, тридцать? Да сколько бы ни было, ясно, что он не сопливый школьник, получающий от мамы полтинники на карманные расходы. Даже смешно сравнивать! Федор – гламурный художник, раскрученный на всю катушку, восходящая звезда! Лу с невольной гордостью подумала о том, что она сумела привлечь внимание такого тонкого ценителя красоты, как Двафе.

А что, собственно, удивительного? Ведь она красавица, этого никто не станет отрицать. Да и со вкусом у нее все в порядке. И разговор у них получился милый и оживленный, Лу еще при первых словах Федора почувствовала, что этот парень внутренне очень близок ей, что им есть о чем поговорить.

Федор был ее самой волнующей тайной, даже лучшая подруга Лу Черепашка была не в курсе. Пока. Лу отчего-то не хотелось посвящать никого в свои отношения с молодым человеком – ни маму, ни Люсю. Ведь как только они узнают о ее встречах с Федором, тайна перестанет быть тайной, и из жизни Лу исчезнет вся загадочность и романтичность. Они обе тут же захлопают крыльями, как две квочки возле цыпленка, замучают советами и наставлениями. Лу прекрасно представляла, что именно станет бурчать Черепашка, не говоря уже о маме: что взрослый богемный тип, пусть даже и талантливый живописец, совсем не пара для шестнадцатилетней школьницы, что через два месяца выпускные экзамены, а Лу даже не держала в руках программы по подготовке к ним, что ей совершенно нечего делать на светских тусовках, в ресторанах и прочих злачных местах. Ну, и все в таком же стиле.

После знакомства с Федором Лу ждала его звонка затаив дыхание. Она перестала нормально есть, спать, с мобильником не расставалась даже в ванной, практически не выпускала его из рук.

«А вдруг он никогда не позвонит? Что, если он забыл обо мне? – мучилась сомнениями Лу. – А может, он просто элементарно занят выше крыши? У него наверняка каждая минута расписана на месяц вперед. Ну еще бы! Столько поклонников, пресса, интервью небось каждый день…»

Лу успокаивала себя, но от этого легче ей не становилось.