|
В реальной жизни их не было вообще. Но учителя пения слабослышащих детей люди упорные. Будущий Штурмбанфюрер пошел на беспрецедентный в условиях города Пскова рекламный трюк. Он покрыл открытые участки своего тела татуировкой фашисткой тематики. Псков город не большой, развлечений мало, главное из них пожар, и народ потянулся в «Черный следопыт». Весь товар: еще одна каска и ржавая гусеница от трактора, которую уже получивший кличку «Штурмбанфюрер» выдавал на трек от немецкого танка «Тигр», были сметены с прилавков. «Штурмбанфюрер» в поисках военных реликвий бросился к маме под Невель. Оттуда он вернулся через два дня, без военных трофеев, с дрожащими губами и синяком невидной формы. Его лицо было обрамлено замкнутой полосой идеально круглой формы и насыщенного синего цвета. По прибытии в Псков обладатель синяка необычной формы, не заходя домой, направился к майору Пятоеву.
— Игорь! — трясущимся голосом воскликнул Штурмбанфюрер и зарыдал. — Володя, Володя, успокойся, — воскликнул потрясенный Пятоев, — Штурмбанфюреры никогда не плачут. Что случилось? Что с твоим лицом? Из сбивчивого рассказа Штурмбанфюрера следовало следующее. Оказывается, слухи о его коммерческих успехах дошли и до его малой родины. И вызвали законную зависть, обостренное чувство классовой ненависти и острое желание раскулачить наживающегося на крови и поте земляков предателя-штурмбанфюрера. В результате трое юных земляков отобрали очередные три каски и ржавую трубу непонятного происхождения и предназначения (Штурмбанфюреру она виделась как ствол танка, названия которому он еще не придумал). Но этого юношам показалось мало. Трудолюбивые молодые люди в течение получаса пытались затолкать Штурмбанфюрера в водосточную трубу лицом вперед. При большом стечении публики. — Ты понимаешь, Игорь, Невель город маленький. Все друг друга знают. С каким лицом я теперь там появлюсь? — взывал к небесам Штурмбанфюрер, осторожно ощупывая свою взятую в синюю рамку физиономию — Помоги, майор, чем можешь. Защити от поругания. Пятоев посмотрел не молодого толстого униженного человека, который стеснялся появиться дома при свете дня, и кивнул головой в знак согласия. В Невеле «Таврию» Штурмбанфюрера встретили кривыми улыбками. На сидящего рядом Пятоева внимания никто не обратил. На площади Маркса возле польского костела «Таврия» остановилась. И на площадь вышел Игорь Александрович Пятоев. Трое пивших пиво юношей сразу узнали выглядывающего из-за его спины Пятоева Штурмбанфюрера и широко улыбнулись. — Пацаны, неужели не стыдно? Он же вам в отцы годиться, — миролюбиво сказал им Игорь Александрович. Молодые люди серьезности демарша не поняли. Ими овладело острое желание избить Игоря Александровича. Но жить показала, что избить офицера воздушно-десантной дивизии, тем более инструктора по рукопашному бою, задача сложная. А для трех накаченных пивом юношей даже непосильная. Поэтому им пришлось возвратить законному хозяину военные реликвии и приступить к лечению в травматологическом отделении псковской областной больницы. Общественным мнением города поведение Штурмбанфюрера было одобрено, а его авторитет среди земляков возрос до неслыханных высот. Пятоев запретил ему всякое упоминание о воздушно-десантных войсках и бывший учитель пения признался как на духу, что его телохранитель монах монастыря Шао Линь в четвертом поколении. Пятоев выглядел смущенным, но от пива не отказывался. Вышеупомянутый эпизод придал новый импульс построенному на исторических находках бизнесу Штурмбанфюрера. — Понимаешь Игорь, — возбужденно объяснял он своему избавителю, — мы не можем зависеть от богатства наших недр. Наше будущее — это высокие технологии. Сказано — сделано. В населенном пункте с поэтическим названием Локня, родной деревне Штурмбанфюрера, находилось предприятие, призванное ремонтировать сельхозтехнику. |
