|
Сначала все собираются в провонявшей луком кухне, чтобы нарезать огромные миски салатов. Во время кулинарного действа его участники умудряются десять раз поссориться, потому что какая-нибудь тетя Аня считает, что морковку надо резать кружочками, а баба Саня с пеной у рта доказывает, что кубиками. Потом все торжественно усаживаются за стол, чтобы выслушать стандартный набор подходящих к случаю тостов. Самый интересный момент праздника – оперативное уничтожение закусок. Если бы после этого можно было попрощаться и покинуть захмелевшее общество... Но нет, кто-нибудь включает «Старые песни о главном», и приходится изображать припадок веселья, танцуя среди румяных родственничков. Все заканчивается тем, что какой-нибудь двоюродный дядюшка падает лицом в торт и его богатырский храп заглушает постылую музыку. Когда праздник подходит к концу, стратегической задачей каждого ловкача является быстро опрокинуть в себя несколько рюмок водки и изобразить разудалое пьяное веселье. Потому что самых трезвых заставят мыть бесчисленные салатницы и тарелки...
– Что-то я не помню, чтобы мы об этом договаривались, – пробормотала Женя. – Зато я помню! – жизнерадостно воскликнула мама. – Несколько месяцев назад. Кажется, это было в конце лета. Я огорчилась тогда, что мы редко видимся, а ты сказала, что зато вместе встретим Новый год. Женя грустно вздохнула – она и правда могла ляпнуть такое, но только для того, чтобы побыстрее отвязаться от гиперобщительной семьи, с которой у нее давно не было ничего общего, кроме группы крови. – Ма, но я запланировала уже... – Ничего слышать не хочу! – перебила та. – Женя, можешь не приезжать помогать. Я знаю, что ты ненавидишь готовить... – Сидеть за столом я тоже ненавижу. – Женя, но это же твои родственники! И ты должна проявить к ним хоть капельку уважения, – отчеканила мама. – Вот уж не понимаю почему. Я их всех вижу от силы раз в год, почему я должна их любить? – Твоя двоюродная сестра специально приедет из Питера, чтобы познакомиться с тобой! Неужели тебе неинтересно? – Нет, – честно призналась Женя. – В общем, так. Это не обсуждается. В половине одиннадцатого максимум ты должна быть здесь. И оденься, пожалуйста, поприличнее. В этом месте Женина родительница допустила единственную, но роковую ошибку. Она вполне могла бы со скрипом добиться желанного успеха, если бы не давила на беспутную дочь, а с виртуозностью талантливого скрипача сыграла на ее нервах ноктюрн под названием «Как тебе не стыдно, ведь мы тебя любим». Женя поломалась бы, как кокетка, которая никак не может отважиться на поцелуй с симпатичным незнакомцем, но в конце концов согласилась бы, и многочисленные родственники имели бы сомнительное удовольствие созерцать за общим столом ее мрачное лицо. Но Женя с детства терпеть не могла, когда ею манипулируют. Поэтому стоило маме надавить на газ, как она решила настоять на своем. – Ма, я тебе уже объяснила, что у меня другие планы. Может, мы и договаривались об этом летом, но ты должна была напомнить мне заранее. Ты прекрасно знаешь, какая у меня жизнь. Я просто физически не могу все в голове держать. – Да, я отлично знаю, какая у тебя жизнь! – повысила голос мама. – Непутевая! Никчемная! – Я сейчас брошу трубку, – честно предупредила Женя. – Ты и раньше относилась к самой себе наплевательски, но этот шоу-бизнес так называемый окончательно тебя испортил. – Мама визжала, как бензопила в трудолюбивых руках лесоруба. – Я сейчас брошу... – Ты опять пьешь! – Я не пью, я.... – Женя, не спорь, – с пафосом праведницы воскликнула мама, – ты пьешь. |
