Таким образом, кроме туфель «Саламандра» и десятки от профуры, я заработал еще полсотни, и все это – в один день.

За столиком Елена разливает шампанское и провозглашает:

– Кирие елейсон!

– Мы опять греки? – спрашиваю.

– В обязательном порядке. Сегодня у нас в гостях польская делегация.

– Откуда ты знаешь?

– Программа расписана до конца недели. Не волнуйся. Твои функции остаются прежними – примешь деньги и дашь четвертак портье.

– Этот портье неплохо зарабатывает.

– Неплохо. Но не все идет ему в карман. Он должен еще поделиться. Свою лепту получит администрация и дежурный милиционер.

– Боже, сколько людей знает, что мы не греки!

– О, их значительно больше. Приплюсуй всех местных проституток.

– Неужели у них такой наметанный глаз?

– У них свои возможности. Кстати, тут уже одна подходила и предлагала за тебя пятьсот рубасов.

– За ночь? – смеюсь я.

– Ну, ты слишком высоко себя ценишь. Пятьсот за то, что ты возьмешь их под крыло. Им понравилось, как ты работаешь. У тебя интеллигентная физиономия, а это в нашем ремесле редкость. Такой вот курдупель ни малейшего доверия у порядочного человека не вызовет. Кто поверит, что он в ресторане случайно? Он торгует проститутками, и никто даже не сомневается, что имеет дело с проститутками. А если за это возьмешься ты, клиент действительно может поверить, что ты берешь деньги за сестру студентку, которой очень хочется прибарахлиться, да не за что. И в постель с мужчиной она идет, словно на государственный экзамен, а наутро обязательно умоется слезами: «Ах, что я наделала! Ах, зачем я пила столько шампанского! Как вы могли воспользоваться моей слабостью?!» и т. д. Понятно тебе?

– Может, и вы так с утра рыдали?

– А ты думал! – встряла в разговор Марианна. – Мой дорогой Теймураз наклюкался так, что, как только мы пришли в номер и выпили еще бутылочку, он повалился и захрапел. Ну, я быстренько его раздела догола, сама тоже разделась и счастливо уснула. С утра он, бедолага, не мог вспомнить – было у нас что то, или нет. Потом с криком: «Вах! Сколка денег угробил!» бросился меня насиловать. Но я бойко защищалась. «Уважаемый! – сказала я. – Вы заплатили за ночь. А сейчас белый день…» За что я люблю грузин – они джентльмены. Теймураз оставил меня в покое. Только, одеваясь, каждый раз произносил: «Пагулали, да? Могитхан?! Пагулали, да?»

Девушки заливаются смехом.

– Таким образом, я провела очень целомудренную ночь.

– А как ты, Елена?

– Ну, я была вынуждена поработать. Но в меру. Мой тоже был залит до краев. Утром он долго искал кошелек, который почему то оказался под кроватью. А из кошелька, представь себе, не пропало ни копейки. В конце концов, там было всего восемьдесят рублей. Зато пропали два билета до Тбилиси. Представляешь, каково отчаяние?

– Пагулали, да? – хохочет Марианна.

– А эти билеты теперь в твоей сумочке? – догадываюсь.

И теперь уже втроем мы хохочем, как сумасшедшие.

– Нет, их там уже нет. Мы же ездили на вокзал за вещами. – При этом Елена кладет мне в карман двадцать пять рублей. – Ты доволен?

Еще бы! Восемьдесят пять рублей, не считая туфель! Из них двадцать пять краденых. За такую сумму еще не садят. Я могу спокойно пить шампанское.

Чувствую, как все глубже и глубже опускаюсь на таинственное дно. «Играешь с огнем, – шепчет мне на ухо пани осторожность. – Никто тебе не спасет, когда вляпаешься по уши. Потому что ты – один. И никто». И верно, кто я? Писатель? Но ведь я нигде не печатаюсь. Что я кому объясню? Что изучаю жизнь проституток? Чтобы написать рассказ?.