Он присел на корточки возле человека, которому только что раскроил череп. Залез в карман его джинсов… есть! Брелок с ключами… есть! нашлись ключи!!!!

Вскочил на ноги и уже не обращая внимание ни на что, ни на стрельбу, ни на пламя, выбивающееся из окон ближнего к нему здания, ни на чьи-то крики и проклятия на чужом языке, рванул что есть сил в направлении фургона!

Перебросил автомат на спину, воткнул ключ в отверстие… Распахнул дверцу, одним махом взобрался на переднее сидение! Вставил ключ в замок зажигания… Звук заработавшего движка показался ему чем-то сродни сладкого пения райских дев!

Он уже выруливал из двора, как вдруг по кабине стегнула автоматная очередь!

Послышался хруст стекла, что-то больно ударило по правой голени… Еще одна очередь, выпущенная, как показалось, прямо в лицо! Армейский головной убор с головы словно ветром сдуло! И по уху крепко досталось!! Он переключил скорости и вдавил педаль газа в пол!! В прогале между двумя зданиями, как раз там, где проезд, рядом с телом своего брата высилась фигура одного из Мясоедовых, то ли Топора, то ли Мясника! Именно он, вскинув автомат и распялив рот в беззвучном – как казалось – крике, стрелял по фургону, по человеку, сидящему за рулем!

Краснов так и не пригнулся, он вел машину с широко открытыми глазами. Фургон своей левой скулой сбил, отбросил в сторону парня с автоматом, который до конца пытался остановить транспорт, пусть даже ценой своей жизни… Охранник, метавшийся возле «сузуки», заметил, как из проезда выехал грузовой «фольксваген»; фургон промчался мимо него, и вскоре скрылся за поворотом дороги, ведущей к западной околице села.

Глава 12

Вольф и его телохран все это время находились примерно в трехстах метрах от места событий. На въезде в Льяново сохранилось кирпичное строение, где некогда размещался амбар или же грузовой склад. Оно было без кровли, без окон и дверей. Просто кирпичная «коробка», пустая изнутри, без выгородок и перекрытий. Все, что можно унести, все, что могло сгодиться в хозяйстве, давно уже было содрано, раскурочено и унесено. Короче, совершенно никчемный объект. Однако, в качестве наблюдательного пункта, а также укрытия это строение вполне годилось.

Именно здесь, за этим длинным руинированным сараем, они – Вольф и Ганс – припарковали «десятку». Отсюда хорошо просматривается весь центр села, включая три пятиэтажных здания, которые, собственно, и являются «мишенью». Вместе с теми людьми, конечно, кому не повезло нынешней ночью оказаться внутри этих серых панельных домов.

С той стороны уже несколько минут слышалась автоматная стрельба. Вольф нервничал. И чем ближе было до назначенного им же – по согласованию с кавказцем, взявшим себе позывной «Кондопога» – «времени «Ч», тем сильней его охватывал мандраж. Тем острее он ощущал все те риски и опасности, которым вынужден подвергать себя в силу некоторых причин.

Вольф поднес к губам «кенвуд».

– Кондопога, я Патриот!

– На связи!

– Осталось пять минут… Не упустите их!

– Нэ упустим… До связи, Патриот.

Вольф то и дело поглядывал на часы. Ганс взобрался на остатки стены и оттуда наблюдал за теми объектами, возле которых сейчас как раз и происходили важнейшие события. Заодно и снимал происходящее на камеру.

– Ганс! Осталось… четыре минуты! Меняй позицию… а то может зацепить!

В этот момент ожила рация.

– Патриот!!! Вас вызывает… Москвич!!!

Уже по голосу, по тону, по интонации говорящего Вольф понял, что что-то произошло.

– Патриот на связи!

– Тут это… фургон угнали!!

– Что-о-о?!! Как это – угнали?!

– Этот… сука! Предатель!! Которого мы в подвале держали!!!

– Земляк твой?!

– Да! Он двух наших… что со мной ехали… приговорил! И того, кто с ним в машине был – тоже! Я счас как раз возле их УАЗа…

Из рации донеслись какие-то крики… и разговор тут же оборвался!

Вольф, цедя матюги, сунул рацию в боковой карман надетой на нем ветровки.