– Так звоню же вот! Ну… тут были кое-какие обстоятельства.

– У этих твои «обстоятельств», я так понимаю, женское имя? – в трубке раздался смешок.

– Ммм… да, не без этого. Слушай, Леха… А ты чем сейчас занят?

– По городу катаемся с приятелями. Тут в одном месте подзависли… но скоро освободимся. А ты? Какие у тебя планы?

– Э-э… может того… накатим? А то че-то настроение паршивое.

– Ну… это можно. А ты че, с бабой своей поругался? Или какие проблемы появились?

– Да разная всякая мелкая хрень… – Краснов замялся. – Ерунда, короче. Ну так что? Куда мне подъехать?

– А ты где сейчас?

– На Песчаной…

– Ага, понятно. Отлично! – в трубке несколько секунд длилось молчание, затем приятель сказал. – Слушай, Димон. Мы тут собираемся на «дискач» заглянуть. Там до пяти утра веселье, так что будет время и поговорить, и оторваться по полной! Так что давай, дуй к «Машиностроителям» и жди возле входа в ДК! Мы будем на месте… где-то минут через сорок.

От Песчанной до ДК «Машиностроителей» ходу было всего четверть часа. Краснов по дороге завернул в круглосуточный лабаз: купил поллитровку «Столичной», упаковку чипсов, мятных леденцов, банку «колы» и пачку сигарет про запас. Выпивку сунул в пластиковый пакет, а сам пакет – под мышку. Перебрался на другую сторону улицы 9-го Января. Возле освещенного входа ДК «Машиностроителей», когда он туда подошел, терлись небольшие компании, состоящие в основном из девчонок лет семнадцати-восемнадцати. Внутри заведения курить, видимо, запрещали, вот они и выбежали на перекур из сотрясаемого децибелами здания…

Оглядевшись и не обнаружив на месте приятеля, с которым они уговорились здесь встретиться, Краснов отошел чуть в сторону, к остановке. Сел на лавочку, положил пакет рядышком. Вытащил из пачки сигарету, закурил; он был взвинчен, раздражен, пожалуй, даже зол – но все же пытался держать себя в руках.

Еще совсем недавно он, кажется, был всем доволен. Как-то незаметно минули четыре недели с того памятного дня, как он вернулся в родной Воронеж. Отдыхал, релаксировал, старался ничего не брать в голову. Первого июля закончился срок действия его контракта: Краснов после «срочки» отслужил еще два года в армии, в частях Северо-Кавказского военного округа. Последняя должность – замковзвода в 403-м МСП 19-й СД 58-й армии СКВО. Звание – старший сержант. Перезаключать контракт он не стал, не захотел: и зарплата перестала устраивать, и стремно служить в Ингушетии, где что ни неделя, то обстрел, или подрыв, или еще какая-то хня… Да и надоело порядком: за все четыре с лишком года он имел лишь два полноценных отпуска (которые растратил на гульбу, на застолья). Его воронежские кореша живут в полный рост, девок топчут, дела какие-то крутят. А он, пехтура, вояка гребаный, так ничего хорошего в этой жизни пока и не видел.

Первые три или четыре дня Дмитрий жил у матери с отчимом (у них свое домовладение на северо-восточной окраине, в районе Вагонной). Ну а потом его зацепила, повязала эта Марина. Кстати, хорошая знакомая матери. Наверное, размышлял Краснов, они сговорились. Очень похоже на то, что действовали сообща, эдак хитро, по-бабьи. Марина – разведенка, детей у нее нет, старше Краснова почти на десять лет, женщина в самом соку. Работает в диспетчерском отделе местного железнодорожного узла, там же, где трудится многие годы и мать Дмитрия. Познакомились они с Мариной во время праздничного застолья в доме матери – гуляли по случаю возвращения сына в родные пенаты. Матушка ее и пригласила. Очевидно, с дальним умыслом, чтобы сынуля, изголодавшийся в своей армии, не бегал за «шлюхами».