|
Мы уже много лет друг друга терпеть не можем, но на работе это не отражается. Стараемся не подавать виду, за исключением тех случаев, когда мы наедине, да еще в Бангкоке, да еще в задней комнате ювелирной мастерской, где нет кондиционера; впрочем, как и в любом другом месте, где нечем дышать. Ботинки, ногти и нос у Ломэна ярко блестят. Даже манеры его приобретают блеск фальшивой монеты, когда у него есть время навести этот блеск. Сейчас он слишком нервничал, времени наводить блеск не было.
Мне сразу полегчало. Когда я вижу, что Ломэн нервничает, мое настроение поднимается: - Почему вы не сказали, что есть эта дверь? Какого черта понадобилось тащить меня через мастерскую? - Чтобы представить вас Варафану. - И нужно было обязательно нести весь этот вздор? - Варафан не связник. Мы не можем доверить ему настоящие пароли... Ничего не упуская, Ломэн осматривал комнату цепкими глазками хорька: - На первое время - это наша конспиративна. Иногда будем встречаться и в английском посольстве, но главные вопросы будем решать здесь. Садитесь. Давайте что-нибудь выпьем. Сейчас спешка ни к чему. Ломэн совсем не толстяк, но плетеное кресло так под ним и скрипит вечно он ерзает. Сейчас он совершенно успокоился и смотрел на меня так, будто это я нервничаю. - Ответьте мне на один вопрос. У меня будет свое задание или надо исправлять чей-нибудь промах или провал? Он взял со стола маленький медный колокольчик и позвонил: - Вы получите задание. И чтобы никаких промахов и провалов. Садиться я не стал, мне было не по себе. Ломэн - большая шишка в Управлении и редко покидает Лондон, чтобы руководить операцией на месте. Со мною он никогда так не работал и, честно говоря, я не ждал от его руководства ничего хорошего. Я грубо сказал: - Я что, семь тысяч миль для того летел, чтобы вместе с вами никуда не торопиться? На звон колокольчика вошла худенькая гибкая девчонка с гривой черных волос, наверно, дочь Варафана. Ломэн обратился ко мне за помощью: - Я не очень хорошо говорю по-тайски. Я сказал по-английски: - Принеси нам, пожалуйста, выпить. Виски, содовая, лимонный сок и лед. - Да. Сейчас принесу. - Английский все понимают, - ободрил я Ломэна. - Вы лучше пройдите ускоренный курс усовершенствования тайского. Будете встречаться с людьми, которые говорят только по-тайски. Да и к разговорам окружающих полезно прислушиваться. Вы тайский хорошо знаете? - На обиходном уровне - неплохо. Он снова встал - юла, а не человек! - Итак, вы здесь. Если бы вы задержались, пришлось бы отзывать Стайлза с Явы - а у него там полно дел. Вы знаете Бангкок не хуже его; он занят, а вы отдыхаете после очередного задания. - Отдыхал. - Отдыхали. - Я не был здесь почти два года. У нас в Управлении есть простое правило, которое помогает избегать провала любой операции. Каждый имеет право отказаться от задания. Для этого надо только привести вескую причину, но, в конце концов, если не хочешь, то и без причины можно отказаться. Правило разумное: раз тебя мучат сомнения, нечего идти на задание. Но если уж ты согласился, тогда рассчитывай только на успех, и никаких сомнений. Единственное, что может сделать Центр в Лондоне, если агент отказывается участвовать в операции, - это привести неопровержимый довод, после которого не согласиться нельзя. Так было со мной в Берлине: мне назвали фа-мадию человека; его надо было найти, и я, по их мнению. должен был его ненавидеть. Сейчас, в разговоре с Ломаном, я обдумывал аргументы, приводил их в соответствие с ситуацией, стараясь скрыть главное возражение, которое просто-напросто сводилось к тому, что мы друг друга терпеть не можем. Конечно, нам случалось работать вместе, но то была рутина, обычная работа Управления: расследование провалов, средства связи, выход на связь и тому подобное. Теперь же он должен был стать руководителем моей операции, а это совсем другое дело. |
